Скрипко Валерий Иванович
Поэт, прозаик, литературный критик, публицист. Член Союза писателей России с 2021 г.
Родился 5 ноября 1948 г. в городе Усть-Каменогорске (Восточный Казахстан). После окончания средней школы переехал в город Братск Иркутской области и стал активным участником местного литературного объединения. Окончил юридический факультет Иркутского госуниверситета.
Первые стихи напечатал в газете города Братска в 1967 г. В следующем году стихи были опубликованы в областной газете «Восточно-Сибирская правда». Наставниками Валерия Скрипко, как начинающего поэта, заочно (по переписке) были иркутские поэты Марк Сергеев и Сергей Иоффе. В 1968-м г. В. Скрипко стал участником конференции «Молодость. Творчество. Современность». Первые стихи в журнале «Сибирь» опубликованы в 1986 г.
С 2003 года более восьми лет публиковал статьи в журнале «Природа и человек. ХХI век», активно выставляет свои материалы в «Дне литературы», на сайте «Российский писатель».
В своих статьях, заметках, обзорах, рецензиях, очерках Валерий Скрипко освещает вопросы и явления общественной жизни во всем их многообразии.
Лауреат международной премии «Русский позитив» Российского фонда мира и журнала «Москва» (2013) за критическую статью «Читая Астафьева».
Живет в г. Минусинске Красноярского края.
Публикации в коллективных сборниках
и периодических изданиях
Проснётся ли трибун и бунтарь? // Сибирь. – Иркутск, 2002. – № 6. – С. 207–211.
Что тебе полезно – спроси у врага // Наш современник. – Москва, 2003. – № 8. – С. 246–247.
Завхозы красоты : [стихи] // День и ночь. – Красноярск, 2008. – № 2. – С. 241.
Читая Астафьева : // Москва. – № 3. – 2012. – С.179–187.
В поисках духовной Атлантиды // Москва. – Москва. – 2013. – №1. – С. 212–213.
Постижение веры // Наш современник. – Москва. – 2016. № 4. – С.178–183.
В поисках сибирского характера : обзор журнала «Сибирь» № 2. 2018 г. // Сибирь. – Иркутск, 2018. – № 3. – С. 220–227.
Мытарства матросов корабля современности // Берега. – Калининград, 2019. – № 3. – С. 6–8.
Песни других времён : [стихи] // Сибирь. – Иркутск. – 2020. – №1. – С. 89–94.
Поэты в сибирской прозе : о творчестве Михаила Тарковского // Бийский вестник. – Бийск, 2020. – № 4. – С. 173–180.
Люди сибирской стороны // Наш современник. – Москва, 2022. – № 4. – С. 285–287.
Где Лермонтов когда-то проходил : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2022. – № 1. – С. 172–182.
Поиски духовного света в «тёмном царстве» цивилизации // Сибирь. – Иркутск, 2022. – № 4. – С. 221–235.
Заметки неравнодушного читателя // Москва. – № 1. – 2022. – С. 179–188.
Выбранные места из перепалки с врагами // Москва.– № 8. – 2022. – C. 214–219.
Валерий Скрипко
Мытарства творческой души
Читательские раздумья о романе А. Байбородина «Боже мой»
(в сокращении)
На большом самолёте из моего города до забайкальских степей, места, где происходит действие романа «Боже мой», можно долететь за один час. В семидесятые годы прошлого века, в которых живут и страдают его литературные герои, можно попасть за несколько часов чтения книги. Первое впечатление – отрадное! Отношение писателя Байбородина к русскому языку удивительно трепетное. Как и в сознании главного героя Василия Ознобихина, его «вдохновенные видения обретали затейливую словесную плоть». Эта «плоть» живая, она дышит, сверкает, удивляет. Она насыщена словами, вроде бы известными, но звучащими по-новому в другом контексте. Например, у одиноко живущей матери Василия изба выглядит летом словно «утаённая в черёмушнике, а зимой, утопающая в умётах». Только здесь вы найдёте «под дождём съёженное село», услышите «нервно потрескивающий разговор» двух супругов. Это особый мир, где двери то «голосят петлями на разные лады», то «гневно вскрикивают», где бабушки, обрядившись в сарафаны и кокошники, на клубной сцене тянут «старину с подхватом, протягом и приохами», и вы понимаете, что именно такими словами надо описывать манеру исполнения русской народной песни на старинный лад!
От образного использования богатейших возможностей русского языка всякий материальный фрагмент в романе кажется одушевлённым, и из описания событий становится самой жизнью – красочно-яркой и пульсирующей, как одно большое сердце!
«Боже мой» не просто название романа. Это своего рода морально-нравственный код или ключ к пониманию истинного смысла жизни героев книги. Эти два слова употребил в одной из своих статей в районной газете Василий Ознобихин. В контексте всех дальнейших событий в его судьбе восклицание «Боже мой!» стало звучать как сигнал тревоги за наше духовное настоящее и будущее. Его чувствует главный редактор районной газеты, где работает сотрудником Василий. Начальник блюдёт генеральную линию компартии на искоренение религии из жизни нашего народа и требует убрать из текста статьи опасные слова. А они действительно обладают мистическими свойствами, как призыв к Богу о спасении. Главный редактор даже опасается, что, произнесённые пожилой учительницей в школе, они подвигнут читателей на посещение церкви. Вообще эти слова можно ставить рефреном почти к каждому эпизоду романа. И обязательно с восклицательным знаком. Например, вот так: Боже мой! Как чудно между собой говорят бабушки! Это же какое-то новое забайкальское Лукоморье, где живут «балагуристые мужики» и у нерадивых хозяев «печка сквозь сажу глядит». Где безалаберность героя, раздвоение между словом и делом можно описать одним метким словом: «испохабился!» Редкие слова и выражения автор романа подбирает вовсе не от желания выглядеть самобытным по форме, народным по стилю. Просто он любит родной язык, любуется им! А главное, творческая интуиция подсказывает ему, что в его богатых россыпях он найдёт и подарит читателю красоту и глубину духовного мира русского народа. И найти её можно именно там. На протяжении веков слова возникали, их формы шлифовались, словно грани алмаза, в самых разных жизненных ситуациях. И вот они снова возвращаются на страницы книг, и любое повествование от соединения прошлого и настоящего становится новым литературным явлением.
«Боже мой!» До чего мы дошли в своём беспамятстве? Из текста романа читатель узнаёт, что на лекциях по древнерусскому фольклору студенты филологического факультета университета советских времён отсыпаются после ночных гулянок. Многие из филологов – будущие преподаватели, но сказки и былины они не воспринимают как драгоценное учебное пособие для правильного воспитания молодого поколения.
Василий учится в университете заочно. Его отношение к предметам, изучающим лучшие образцы русской национальной культуры, – самое серьёзное. Сокурсники воспринимают эту серьёзность как чудачество творческой личности: мало ли кто чем увлечён.
Коллега Василия, выпускница филфака Полина, и слышать не хочет о русских традициях и русском фольклоре. Её уже «переформатировали» в новую историческую общность – советский народ! И ничего за душой не осталось, только горькая семейная жизнь с чередою ссор с непутёвым мужем да выпуск дежурных статеек в районной газете.
Полина Ивановна – образ женщины переходного периода. Она «советская» по своим взглядам на общественную жизнь, но в семейных делах такая же жертва своей гордыни, как и её муж. Время настоящих «стерв» придёт в Россию позднее, вместе с диким российским капитализмом. Роман посвящён советским временам, и в нём ещё встречаются добрые, работящие, преданные семье женщины, такие как Лидия, жена Василия. В романе приводится цитата известного писателя о том, что, «ежели бы в войну жили женщины, а не бабы, страна бы войну проиграла».
Разницу в этих двух понятиях легко представить по фильму С. Говорухина «Ищите женщину», где актриса Светлана Ходченкова играет жену боевого офицера, всей душой преданную семье и своей родине. В фильме создан прекрасный образ полной, добродушной, любящей «бабы». Такие обеспечивали семейные «тылы» нашим воинам- победителям, могли работать за семерых, каждый день у них превращался в подвиг!
В нынешних телесериалах мы видим уже иных героинь, строгой диетой доведённых до сиротской худобы дамочек в роли бизнес-леди или любовниц олигарха. Выражение лица – вечно злое, на губах презрительные реплики в адрес мужчин. В каждой серии героиня что-то с кем-то делит, с кем-то конфликтует! Невольно думаешь: стоило ли затевать весь этот «рынок», чтобы лишиться чудного существа, не имеющего аналогов в мире, – русской бабы, как ласково по-домашнему называли её простые люди?! Стоило ли мужской половине российского населения молотить друг друга, захватывать рынки и собственность с многочисленными жертвами, чтобы иметь у себя в постели свирепое, алчущее всё новых и новых благ существо? Вопрос не праздный!
Василий Ознобихин возле Полины и Савелия смотрится наивно-старомодным романтиком девятнадцатого века, мужское благородство которого выпестовала русская литературная классика. Он пытается вырваться из плена скучных будней, обыденности существования, которая угнетает его: «Василий гордился великими деяниями советского народа, любил социализм, верил в коммунизм…», да вот писать о нашей буче – боевой, кипучей – не умел, выходило «нудно и скудно, бедно и бледно».
Вообще в романе выведено несколько типов творческой российской интеллигенции. (Слово «типы», а также их характеристики – это не строгие научные термины, а условное обозначение, придуманное мною, автором настоящей статьи, чтобы различать векторы творчества, исходя из особенностей мировоззрения самих художников и литераторов.)
Первый, самый обнадёживающий тип с точки зрения творческих результатов, – это традиционалист, который представлен в романе Василием Ознобихиным. В нём счастливо сохранилась историческая и культурная память своего народа. Когда им овладевали муки творчества, его не волновал вопрос: «какое, милые, у вас тысячелетье на дворе?» – по выражению поэта Пастернака. Текущие события могли совсем не касаться его внутренней духовной работы над собой. И люди подобного склада много в чём преуспели.
Вселял уверенность в своём творческом будущем и другой «традиционалист» – один из персонажей романа, журналист и писатель Егор Исаевич Андриевский. По слухам, он писал толстую книгу про обычаи, обряды и поверья семейских староверов Забайкалья, откуда был сам родом. Прочная родовая связь со своим народом помогала ему обрести себя, свой стиль, найти свою тему.
Долго искал себя Василий Ознобихин.
Когда Василий Ознобихин отправляется в командировку в степные сёла, по описаниям в романе его наблюдений можно сделать вывод, что сельскую жизнь он знает глубоко, как это и свойственно талантливому, наблюдательному человеку. Начинающий литератор может найти в ней грустное и смешное, прекрасное и безобразное. Но сам живёт как бы «сбоку», наблюдая, почти не участвуя во всём происходящем. Василий, как и всякий художественный талант, эгоцентричен. Чтобы не растерять в себе нечто высокодуховное, он вынужден замкнуться в себе, сосредоточиться на своих переживаниях. От отцов и дедов Василию досталась и потаённая религиозность, православный взгляд на нашу сумбурную, бесчеловечную жизнь.
(Великий психолог Карл Густав Юнг предупреждал, что в нас прошлое не только здравствует и хранится, но периодически требует выхода в новую жизнь потомков, воплощаясь в иных образах и формах, и деяниях!)
Талант дан потомкам, чтобы всё это накопленное богатство вновь ощутить и использовать в творчестве. Толчки памяти, как родовые схватки, напоминают о себе, мучают болями. Поэтому творческий человек в этом плане не принадлежит самому себе. И это – спасение для его души, потому что тогда он в своих мыслях и поступках не так сильно зависит от своей греховной природы.
В предисловии ещё к первому изданию романа «Боже мой» писатель Валентин Распутин писал: «Человек тех лет и представляет как раз самую большую и таинственную загадку: чем же он был, какую носил в себе бациллу перерождения, если за годы затем превратился в полную свою противоположность?» По этому поводу выскажу своё мнение: а, может, наш человек, как и любой другой потомок Адама, и не перерождался вовсе, а К СЕБЕ, ПРЕЖНЕМУ, то есть повреждённому первородным грехом, вернулся? Коллективизм как основное, драгоценное качество нашего менталитета помог в своё время и целину распахать, и вторую в мире промышленность создать, и объединённые силы Западной Европы победить! За что в 1945 году вождь страны И. В. Сталин поблагодарил русский народ. Потом правящая элита о нём опять забыла. (Такое уже случалось в российской истории во времена нашествия армий Наполеона. Царь назначал патриотически мыслящих министров и полководцев. А после блестящих побед отправлял их в отставку.)
Так уж сложилось на Святой Руси, что для сохранения власти политическим деятелям в мирной жизни невыгодно пробуждение национального самосознания, а тем паче национальной гордости, поскольку чревато последствиями. Народ, социально активный, ещё потребует от управляющей элиты законного права участия во всех государственных и культурных делах, права самому решать, что ему нужно для духовного развития.
В романе «Боже мой» показан и другой тип творческой интеллигенции – это неисправимые индивидуалисты. Корреспондента районной газеты Савелия Дарданеллу можно смело назвать предвестником будущей «перестройки», а точнее, исторического реванша индивидуалистов в борьбе со сторонниками коллективизма.
Наблюдая за коллегой, Василий интуитивно чувствует великую нравственную и психологическую ущербность людей такого рода. Они не хотели и не пытались себя ассоциировать с русской культурой, с народным искусством. Они вели себя так, словно пришли жить на безлюдную равнину, где до них никто не занимался культурной деятельностью, не писал летописей и книг, икон и картин. В их воспалённом мозгу историческая Россия виделась толпой тёмных мужиков, которые «из-под палки» под руководством иностранных архитекторов строили православные храмы и церкви!
Все великие дела русского народа какой-то неземной лукавый искусник стёр из их памяти. Остались на нашей земле только те, кто «водку пил, баб лупил и на печи лежал». Психологически, такой недостойной «игрой» на понижение эта самолюбивая прослойка интеллектуалов часто пыталась поднять свой авторитет в глазах неискушённой публики! Вот как описывает автор романа особенности своего героя: «Полинин муж, хотя и впадал в загулы, кидался во все тяжкие, но форса не терял, что, смекнул Василий, обороняло его от жалостливых и осуждающих взглядов, держало на плаву и придавало некую утончённую исключительность. Словом, шерсть ещё не вылезла, ещё лоснилась, и возле деревенского пьянчуги выглядел Дарданелла барином, в котором чудом уживались трезвая скупость и пьяная щедрость, еврейская расчётливость и русская душевность, утончённый, изощрённый книжный ум и подзаборная похабщина, романсовая нежность и грубая похоть».
В начале 90-х годов такие, как Дарданелла, кандидаты в будущее всемирное общество потребителей, постараются перебраться в какой-нибудь приличный город, чтобы побольше зарабатывать и развлекаться по полной программе, начертанной в их воображении ещё в советские времена. Присоединившись к таким же любителям сладкой жизни в мегаполисах, они «замутят головы» большинству российского населения разрушением всех прежних идеалов и неустанной пропагандой «рыночных» отношений.
К новому типу полуинтеллигенции можно отнести главного редактора районной газеты, которая стала местом действия романа. Бывший ветфельдшер и бывший бригадир Семён Евдокимович Балдаев, кажется, и не интеллигент вовсе в его привычном смысле, то есть как представитель творческих профессий с большим культурным кругозором. Большевики призвали ветфельдшера Балдаева служить на идеологическом фронте, вооружили его знанием основных положений марксизма-ленинизма, и он исправно служит, сегодня – советскому вождю Сталину, завтра – Хрущёву. Осуждая культ личности, носит китель, чёрное галифе и фасонистые хромовые сапоги, «словно тоскуя по твёрдой сталинской руке».
Классовый подход к оценке всего невообразимо сложного процесса создания нового государства привёл к тому, что «рабоче-крестьянская» интеллигенция быстро забыла наше общее русское прошлое. Автор романа А. Байбородин очень убедительно показал беспросветную слепоту мнимого «интернационализма», когда гражданин печётся о других народах, не жалея и не любя своего народа. Преданный порученному делу главный редактор Балдаев готов опровергнуть мнение самого Фёдора Михайловича Достоевского о том, что хозяин земли русской – это русский (русский по своему менталитету, добавили бы мы сейчас).
Балдаев так же резко возражает против изложенного в статье своего сотрудника мнения Льва Николаевича Толстого о том, что «русского мужика должно писать во весь рост, не только с любовью, но с уважением и трепетом».
Но духовное противостояние подспудно только возрастало. В романе мы уже видим таких героинь, как Лиза Беркович, которая «умышленно красовалась своей душой». Видим фотовыставку фотокорреспондента Дарданеллы. В странных фотообразах, созданных им, можно было узреть и «воспевание бесноватого» и «проповедь гордыни» и «нравственную разнузданность».
В общем, «команда Воланда» десантировалась не только на Патриаршие пруды в Москве ещё при жизни писателя Михаила Булгакова. Десятилетие за десятилетием она начала осваивать великие российские пространства, отдалённые сибирские сёла и города, и уж совсем отдалённые Забайкалье и Приморье.
У молодого человека начала семидесятых годов был небогатый выбор: либо надо было принять жестокие правила «игры» на выживание, либо уйти в себя, стать «книгочеем», чтобы найти счастье в высоких духовных сферах. Главный герой романа «Боже мой» Василий стал «книгочеем», а потом и «книгосоздателем». Он поверил в торжество добра и любви по христианским канонам.
В романе есть эпизод, когда дамский любимец Дарданелла назвал Василия, нашего главного героя, уничижительным словом «Квазимодо», показывая этим, что животное начало человека и естественный отбор никто не отменял! Да, это так, к сожалению.
Но настоящий талант способен преодолеть непреодолимое! Этой обидой коллега по работе богато одарённого Василия только закалил! Через десяток-другой прожитых лет тысячи подобных «дарданелл» истощат свои силы в многочисленных любовных связях, в пьянстве и чревоугодии и растворятся в небытие… без следа и творческого наследия, а негодный для этих «пиршеств тщеславия» и разгула грешной плоти «уродец» Вася счастливо избежит духовного опустошения, которое поразило многих его коллег. Оттого и в семье у него всё будет хорошо: будет любящая жена, вырастет умница-дочь и Ознобихин станет известным писателем.
Боже мой! Как счастлив любой человек, для кого эта мудрость стала путеводителем по жизни, кто может почувствовать Бога в себе, а себя – частичкой духовной жизни своего народа. Национальный талант – пожизненный пленник духовного его прошлого и вечный страдалец за его настоящее и будущее. Символично окончание романа. Василий вечером спешит в типографию, снова набирает на линотипе и решительно вставляет в текст своей новой статьи вычеркнутые главным редактором слова «Боже мой»! Этот символический жест – как знак духовного выбора героем своего жизненного пути! Пока ещё на уровне защиты заветных слов его подсознание готово к будущему воцерковлению. Никто, в том числе он сам, ещё не знает об этом преображении. Оно совершается на наших глазах.
Роман окончен, а религиозный путь главного героя только начинается.