Розовский Юрий Витальевич
Поэт, прозаик, сценарист. Член Союза писателей России с 2005 г. Родился 12 февраля 1963 г. в пос. Чистоозёрное Новосибирской обл. В 1965 году, вместе с родителями, переехал в Братск, где окончил школу. В 1985 г. получил диплом инженера-электрика Братского индустриального института. С 1987 по 1990 год работал в Управлении главного энергетика (УГЭ) Братскгэсстроя.
Писать стихи начал с детства. Первые публикации появились в конце девяностых годов в местной периодике. Позже начал писать прозу. Его первый поэтический сборник «Не опаздывайте жить» увидел свет в 2000 г.
Юрий Розовский – автор девяти книг, в том числе, и для детей. Имеет множество публикаций в литературных журналах: «Сибирь» (Иркутск), «Золотая строфа» (Москва), «Северо-Муйские огни», «Синильга» (Новосибирск), «Вертикаль» (Нижний Новгород) и др., а также в коллективных сборниках.
Поэзия Розовского отличается пронзительностью и лиризмом, она посвящена России, родной сибирской природе, а главное – человеку, исследованию его душевных проявлений, любви, отношению к вере.
Сейчас Юрий Розовский активно ведет просветительскую работу, сотрудничает с учреждениями культуры города, пишет сценарии для мероприятий, городских праздников. Творческая дружба связывает его с театральными коллективами г. Братска — народным детским театром «Трубадур», театром «Кубок Гиппократа» и с другими, поэт — автор пьес — сказок для детского музыкального театра «Под зонтом».
Юрий Розовский – лауреат международного поэтического конкурса «Звезда полей» им. Н.Рубцова (Москва, 2011); лауреат премии журнала «Сибирь» (2012), Национальной литературной премии «Золотое перо России» (2012). Награжден дипломом Гран-при 2-го международного поэтического конкурса «Россия, перед именем твоим…» Петровской академии наук и искусств (Москва, 2014); дипломом «За верность русской поэтической школе» Всероссийской православной литературной премии им. св. благ. влк. кн. Александра Невского (Санкт-Петербург, 2015); медалью Русской Православной Церкви им. Св. Тихона (Москва, 2018).
Живет в Братске.
Отдельные издания
Не опаздывайте жить : стихи. – Иркутск: Иркутский писатель, 2000. – 112 с.
Совсем немного до рассвета : стихи. – Иркутск: Иркутский писатель, 2001. – 136 с.
Медовый ветер : стихи. – Иркутск: Иркутский писатель, 2006. – 120 с.
Царь-бобыль и волшебные грибы : сказка-пьеса, стихи. – Харбин (Китай) : [б.и.], 2009 – 122 с.
С любовью… : стихи. – Иркутск : Сибирская книга, 2013. – 140 с.
Забавные истории : стихи для детей. – Братск : Полиграф, 2014 – 52 с.
Стихи на балконе. – Братск : Полиграф, 2017 – 140с.
Разговор по душам : стихи и проза – Братск : [б.и.], 2022 (Братская городская типография). – 314 с. : ил.
Конопатая история : стихи для детей / Редактор Владимир Скиф ; художник Елена Фабричникова. – Иркутск : Сибирская книга (ИП Лаптев А. К.), 2022. – 42 с. : ил.
Публикации в коллективных сборниках
и периодических изданиях
Два рассказа // Сибирь. – Иркутск, 2008. – № 3. – С. 14–19.
«Разбазарена Русь, разворована …» : [стихи] // Славлю Россию, Иркутск и Байкал! : поэтический сборник / сост. И. А. Лившиц. – Иркутск, 2011. – С. 293.
Звонарь ; Гармошечка ; Графиня ; Молитва : [стихи] : // Иркутск. Бег времени : [сборник] : в 2 т. – Иркутск, 2011. – Т. 2 : Автографы писателей, кн. 1 : Поэзия / [сост.: В. К. Забелло, В. П. Скиф]. – С. 594 – 598.
Святая земля : очерк // Сибирь. – Иркутск, 2013. – № 4. – С. 40 – 68 : фот.
Непогода : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2015. – № 3. – С. 114 – 120.
Осенний месяц март : стихотворение // Живем и помним. Воспоминания о Валентине Распутине / [автор предисловия В. П. Скиф ; составители: Е. И. Молчанова, Д. В. Тимкович ; художник А. И. Аносов ; фотографии М. Аввакумовой [и др.]. – Иркутск, 2017. – С. 60.
Как коротко и емко слово Русь : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2019. – № 3. – С. 151–155.
Три минус два ; Динь-дилинь ; Графиня : [и др.стихи] // Солдаты, встанем в тишине : антология стихов о войне. – Иркутск, 2019. – С. 290 – 295.
Посвящается 75-летию со Дня Великой Победы : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2020. – № 6. – С. 85 – 94.
Зимние загадки; Поэт : стихи // Сибирячок : детский литературно-художественный журнал. – 2020. – № 1 (166). – С. 24 – 25 : цв. ил.
Как коротко и емко слово Русь : стихи // Сибирь. – Иркутск, 2019. – №3. – С. 151– 155.
Три минус два : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2020. – №6. – С. 85 – 88.
Осенний месяц март : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2022. – № 1. – С. 23.
О жизни и творчестве
Корнилов, В. Тяжело ль быть поэтом ?: [вступит. статья к сб. стихов Ю. Розовского] / В. Корнилов // Совсем немного до рассвета. – Иркутск, 2001. – С. 3 – 5.
Корнилов, В. И шорохи громки, и громы тихи… : размышления о творчестве Юрия Розовского. / В. Корнилов. – // Восточно — Сибирская правда. – 2003. – №166. – 167(23авг.). – С. 12.
Юрий Розовский
РУСЬ
Как коротко, как ёмко слово Русь,
Как радостно, легко-произносимо!
Как будто заплутавшее в бору,
Девичье-неспокойное «Ау!»
Призывно пролетающее мимо.
Как движимые ветром ковыли,
Как небо над родимыми местами,
В котором горько плачут журавли,
Как хлебный дух идущий от земли
И церкви с золочеными крестами.
Мило мне православие твоё,
И многое твоё долготерпенье,
Погосты, над крестами вороньё,
В мышиных норах жёлтое жнивьё,
И жаворонка радостное пенье.
Живу тобой, дышу тобой, горжусь,
Другой уже себе не выбирая.
Твоей землёй когда-то уберусь.
Как коротко, как ёмко слово Русь.
И как, в восторге, сердце замирает!
Я РУССКИЙ
Я русский и всю жизнь живу в России,
Среди ромашек русских и берёз.
Средь русских трав, что под росой скосили
Среди веселья русского и слёз.
Я русский и всю жизнь в Россию верю,
И в Бога верую, что Русь мою спасёт,
Застолью русскому и русскому похмелью.
Я свято верю в русское во всё.
Я русский, и язык мне мой по нраву,
Он мне милее прочих языков.
Я русский по рождению, по праву,
По месту написания стихов.
СОВЕСТЬ
Совесть – такое слово,
Или такая участь?
Что заставляет снова
Душу сомненьем мучать,
И задавать вопросы,
С логикой часто ссорясь?
Может быть это просто
Слабость людская – совесть?
Или же сила это,
Сила, в которой правда,
Сила добра и света,
Сила прямого взгляда
И не удара в спину
И обращенья к вере.
Чтоб не наполовину
Верить, а в полной мере.
Что же такое совесть?
Миф, что из сказок выжат?
Или спасенье, то есть
То, без чего не выжить
МАМА, ТЫ НЕБО
Мама, ты знаешь, а ты это небо,
Самое-самое, что ни на есть.
Небо, к которому, где бы я не был,
Запросто на руки можно залезть,
К небу прижаться и небом согреться,
Небо за тёплую шею обнять.
Мама, ты небо! Ты небо из детства,
Небо, которое любит меня.
КОТЫ
рассказ
– Ну, что уставился, бродяга? Ровню во мне увидел? Холодно-то как.
Дрожащими пальцами выудив из кармана мятую пачку дешёвого курева, то ли иронично усмехаясь, то ли кривясь от проснувшихся вдруг мыслей, сунув последнюю сигарету в угол обветренного рта, он закурил. Блаженно втянув в себя порцию отравы, окончательно просыпаясь, небритый мужчина, щурясь, смотрел на сидящего напротив кота. Впрочем, кот смотрел на него тоже безо всякого уважения. Они были поразительно похожи друг на друга.
Робкие утренние лучи ещё не успели отогреть их озябшие тела, но уже ярко высветили все недостатки.
Оба они были далеко не первой, а может и не второй, молодости. Проплешины на человеческой голове и свалявшиеся от грязи волосы, совершенно не контрастировали с, давно не имевшим должного ухода, пиджаком и потёртым трико. На ногах нашли свой последний приют тапки неопределённого цвета и размера, а сами ноги давно не помнили о существовании такого роскошества, как носки. Коту с одеждой повезло больше, в том смысле, что её не было изначально. А вот проплешинами и грязной свалявшейся шерстью кот человека повторял.
Жадно втянув остатки никотинового угара, человек плюнул окурком в сторону гостя. Кот и ухом не повёл. Впрочем, и вести-то было нечем. Остатки подранных молодыми, более удачливыми, соперниками ушей могли только слабо воспринимать окружающие звуки. Презрительно отвернувшись, он остался сидеть.
– Ишь, ты. Характерный. Исть, небось, хочешь? Сам со вчерашнего не жрамши. А сущность-то пищи требует. Ладно, пошли бродяга, может и перепадёт чего.
Хрустнув, по-стариковски, суставами, прислонившись плечом к железному скелету автобусной остановки, исполнившей сегодня роль ночлежки, человек сделал первые шаги в утро. И оно встретило его звуками пробуждающейся жизни. Причудливая игра света и теней, радостное пение наивных пичуг, даже далёкое урчание машин и редкое хлопанье подъездных дверей, всё рождало где-то в глубине желание быть. Но в той же самой глубине недовольно урчал пустой желудок. В третьей урне удача блеснула бутылочным стеклом. Там же нашёлся подходящий пакет. Правда, пакет был без ручек и надорван, но для временной бутылочной тары вполне подходил. День начинался удачно. Всего за полчаса жизнь обогатила его на шесть пустых бутылок. А, самое главное, не встретилось ни одного конкурента, и не один дворник не облаял, гоня прочь. И всё-таки что-то было не так. Не так как всегда. Наверное, это было чутьё. Оно ни разу ещё не подвело его, и не раз выручило.
– Ах, ты… Что ещё? – он резко обернулся. Весь двор затопило солнечным светом, летнее утро как любопытный ребёнок, не желает что-то прозевать. Вот и сейчас, под пристальным взглядом его воробьи чирикали и купались в пыли. Не старая ещё дворничиха танцевала метрах в пяти от помойного бака. Два мужика, лёгкой трусцой пробежали в сторону остановки – торопились на работу. Молодая мамаша за руку тянула упирающегося малыша. Но никто и не взглянул в сторону бомжа.
– Неужели чутьё подвело? Старею – подумал он. И вдруг увидел. Рядом с баком сидел кот. Нет, его не интересовал человек. Его вообще мало интересовала эта суета, называемая жизнью. Просто бак с мусором довольно часто скрывал в себе различные деликатесы и баловал ими безухого.
Бомж пристально посмотрел на вылизывающего лапу кота
– Бродяга, ты? Какими судьбами? А, понял. Приятного аппетита. А я ещё себе на завтрак не насобирал. Ну, бывай – и, вздохнув, заспешил в соседний двор.
Дома ещё бросали длинные тени в сторону, «дружественного» теперь Запада, тополя потягивались после сна, но время наполняло улицы людьми, велосипедами, машинами и прочей суетой разбуженного города. Найденных бутылок хватало пока… Ну в общем пока не хватало. Правда территория, на которой он не был чужаком, оставляла шанс к обеду позавтракать, а к вечеру, чем не шутит чёрт…
Блуждая от скамейки к скамейке, собирая возле урн окурки, бедолага буквально ощупывал взглядом каждый метр дворового пространства. Иногда ему везло. Он почти уже обеспечил свой желудок нормальной едой. Ну, быть может оставалось найти пару бутылок. Глаза не переставали искать. И снова наткнулись на кота. Теперь тот сидел у скамейки, рядом с подъездом. Так вызывающе сидел! А может быть это казалось, раздражённому и голодному, охотнику за стеклотарой.
– Что ты вяжешься за мной? Нажрался уже – вон морда сытая какая. А мне ещё пару бутылок надо, потом сдать их, потом найти что посытнее и подешевле, потом… В общем много потом. Чего тебе объяснять, всё одно не поймёшь. Брысь отсюда! – схватив, лежащий под рукой, кусок вывернутого дёрна, с засохшей травой, кинул им в кота. Тот остался сидеть, разве только хвостом пошевелил.
– Ах ты, дрянь бродячая! Так значит? Не боишься, выходит? Ничё, и не таких пугал. Крепко прижав пакет с бутылками к груди, он сделал выпад в сторону зажравшегося наглеца. На этот раз, неохотно поднявшись, безухий отправился к противоположной стороне скамейки, где снова разлёгся, греясь в солнечных лучах. Благо солнце поднялось довольно высоко и лучами своими ласкало всё, что его ласке было радо.
В ярком потоке света даже, поднятая проехавшим авто, пыль виделась цветочной пыльцой.
На сером асфальте трепетали тени тополиных крон, пронзаемых тёплым летним ветром. Отражаясь от оконных стёкол, лучи разлетались во все стороны, иногда слепя глаза. Вот и сейчас, на месте только что лежащего кота, вспыхнул один из них. Дёрнув головой, человек ещё раз всмотрелся в источник света. Им оказался стеклянный бок пустой бутылки. Рядом с ней, тепло поблёскивая заманчивыми округлостями, стояли ещё две.
– А ты, оказывается, фартовый кот. Теперь можно бежать на сдачу. Да и в лавке обед скоро.
Ну и… не злись в общем. Сам понимаешь.
Кот остался лежать. Прижав к груди туго набитый пакет, бомж засеменил к пункту приёма стеклотары. Он успел удалиться от скамейки метров на двести, когда кот последовал за ним.
Вот ведь какая штука – жизнь. Полного равновесия в ней, конечно, нет. Но всё имеет свою противоположность. Ещё несколько минут назад душа почти пела от осознания победы, и вот уже хнычет от обиды. Буквально перед носом приёмщица захлопнула окошко. И что ей до того, что у кого-то желудок пустой, а пакет рваный и тяжёлый? «ПЕРЕУЧЁТ». И попробуй возмутиться, тем более с такой небритой и немытой личностью. Запросто и в обезьяннике оказаться. В изнеможении физическом и духовном, мужик опустился прямо на асфальт у бетонного крыльца. Положив пакет на ноги, а подбородок на пакет, он уставился в одну точку и приготовился ждать. Ему было не впервой, вся жизнь – сплошное ожидание. И только смирившись с этим, можно не сойти с ума.
Безухий кот уже сидел у торца соседнего дома и, теперь, смотрел человеку прямо в глаза. И что ему не гулялось где-нибудь среди сородичей? А быть может он так же был изгоем среди своих, или свои перестали быть ими?
– А, бродяга. Вишь оно как, не ждали меня тут. Пере-у-чёрт у них, понимаешь. Чаи, небось, гоняют. Ни стыда у них, ни понимания. Эт я ведь, и такие же как я, даём работу им. Народ-то нынче ленив, людям легче выбросить бутылку, чем государству вернуть. А мы и соберём, и принесём. Эх, да что тут скажешь?
Вытащив из кармана пиджака очередной окурок, сжав его губами, он стал ожесточённо чиркать спичкой об истёртое до дыр, ребро спичечного коробка. Язычок пламени лизнул чёрный уголёк окурка, и тот ожил от жадной затяжки. Выпуская клуб дыма через ноздри, человек смотрел на кота, будто ждал от того ответа на все свои вопросы, или просто понимания. А тот молчал, но ведь сидел и слушал. Может, и сочувствовал даже.
– Слушай, а я ведь тоже кот – вдруг сказал человек.
– Нет, ты не усмехайся, не усмехайся. Это у вас всё однозначно, это вы себя за людей не выдаёте. А мы, люди, такого понапридумывали, ни в одну тару не поставить. Вот, к примеру, родился человек в определённое время, а времени этому, какие-то умники, определённую животину в соответствие назначили – год свиньи допустим, или год петуха. Я родился в год кота. Так что получается, мы с тобой одной породы, оба бродячие. Кот, не отрываясь, смотрел на человека, будто что-то понимал.
– Ну чё, бутылки сдавать будешь, или сам себе байки травить?
Голос был раздражённо-снисходительным, и снисходил откуда-то сверху.
Боже! – бомж вскочил на ноги, едва не выронив пакет из рук – Дождался! Не сердись, кормилица. Вот он я. И бутылочки, вот они.
Выставив из пакета на лоток окна тару разного калибра, он стоял в немом ожидании. Сейчас эта густо-напомаженная особа в летах была вершителем человеческих судеб. Её властью бутылки могли оказаться и грязными, и колотыми, и вообще некондиционными.
– Ну что, красавица, товар-то хорош?
– Товару на грош. Мог бы ополоснуть, что ли, грязюки-то сколько.
– Милая, да мне самому помыться не всегда можно. Ты уж пойми.
– Мне-то чего понимать? Себя-то сам отмоешь, а бутылки мне мыть? Я их мыть не нанятая, и денег за это мне не плотют. Так что половину заплачу, не больше.
– Родная, а со второй половиной как быть? Бутылочки-то хоть и не совсем чистые, так всё одно ж целые. А давай я их все прямо у тебя и помою?
– Ну конечно! Так я тебя и пустила. Потом выручки не досчитаешься. Хош, за половину деньги бери, хош вообще иди отсюда. Некогда мне тут с тобой.
Бомж замолчал. Нет, он даже не расстроился, понимая бесполезность каких либо эмоций. Просто необходимо было понять, как поступить дальше. Можно было получить огромное наслаждение, кинув в наглое, размытое временем и безвкусицей, лицо что-нибудь едкое, забрать посуду и уйти. Но тогда перспектива поесть становилась весьма отдалённой. Можно сделать вид полного безразличия к дензнакам, и уйти с достоинством и половиной заработанного – пусть она подавится. Но на что хватит этой половины? Он лихорадочно сопоставлял оба варианта.
Утробное рычание прервало ход мысли. Никогда ещё желудок не издавал таких звуков. Это было другое. Леденящее чувство опасности развернуло тело.
У бетонного торца дома, вздыбив шерсть, и изогнувшись как гусеница на ветке, яростно шипел кот. Два огромных пса, из тех, чьи хозяева бутылок не сдают, припали на передние лапы и злобно щерили пасти. Они даже не лаяли, что было особенно страшно. Они пришли убивать.
Решение пришло мгновенно. Человек испугался, испугался не этих холёных злобных псин. Он вдруг понял, что кот единственное живое существо, которому он нужен. Схватив с лотка драгоценную бутылку, только что бывшую причиной его напряжённых умственных метаний, человек бросил её в собак. Пронзительным стеклянным звоном вскрикнула та, отгоняя своей гибелью смерть от, обречённого, кота.
– Прочь пошли, зверюги! Прочь пошли! – отчаянно кричал бомж, одну за одной, хватая бутылки из под носа ошарашенной приёмщицы, с медленно пунцовеющим лицом.
– Милиция!!! – завизжали стены домов.
– Ах, ты ж, пакость вшивая! Ты что ж это творишь, мерзавец?!
– Милиция!!! –
Искреннее возмущение обманутой женщины, вырвавшись из лёгких приёмщицы и врезавшись в стену рядом стоящего дома, отрикошетило прямо в оскаленные морды собак. Видимо те никогда раньше не сталкивались с таким гневом. Он буквально прижал их уши к лоснящимся черепам и заставил подогнуться лапы.
Медлить было нельзя. Бомж бросился к коту и, подхватив шипящее чудовище, кинулся за угол дома. Гнался ли за ним кто? Это было неважно. Жизнь научила его убегать, и он бежал.
День был будний, но солнце, стоящее в зените, ворошило своими лучами густые шевелюры и редкие волосы работяг и служащих, спешащих на обед. Некоторые из них, не совсем отупевшие от суетности жизни, с любопытством смотрели вслед странному субъекту, прижимавшему к себе что-то живое и мчавшемуся неизвестно куда. Впрочем, любопытство быстро уступало чувству голода и необходимости спешить.
А планета, не торопясь, вращалась вокруг светила, подставляя свои бока его жаркому дыханию.