Скурихин Владимир Евгеньевич
(1949 – 2020) Поэт, член Союза писателей России с 2008 г.
Родился 10 июля 1949 г. в посёлке Стан-Утиный Ягодинского района Магаданской области. В начальную школу Владимир пошёл в селе Ежово Удмурдской АССР, а среднюю школу окончил в г. Иркутске в 1966 г. Закончил Иркутский педагогический институт иностранных языков и был направлен в Чунский РОНО Иркутской области, где год проработал в посёлке Парчум учителем немецкого языка. В 1972-1973 гг. служил рядовым на северном Сахалине в зенитно-ракетных войсках ПВО СССР. После окончания воинской службы вернулся в Иркутск в звании капитана запаса. В 1983 г. Владимир Скурихин заочно окончил плановый факультет Иркутского института народного хозяйства. Работал в школах и на предприятиях Иркутска: в ЦНТИ, в НИИ экономики, в Институте народного хозяйства, в системе Госснаба СССР, в Облпотребсоюзе.
Творчество Владимира Скурихина характеризуется лиричностью и доброжелательностью. Его стихи печатались в областных газетах и в журналах «Собор» (Улан-Удэ), «Сибирячок», «Иркутская старина», «Первоцвет», «Сибирь», «Москва».
Помимо литературной деятельности, Владимир Евгеньевич увлекался графикой, которой оформлены некоторые его книги.
В предисловии к книге графических дружеских шаржей В. Скурихина «Улыбки литературного дома» Татьяна Ясникова пишет о нем : «Читая Скурихина, мы узнаем, что он принц птиц, жрец стихотворенья, великий декламатор. Каждое определение может прозвучать как шарж, а может и всерьез. И все потому, что В. Скурихин – вольный поэт».
Скончался 2 февраля 2020 года в г. Иркутске.
Фото В. Козлова
Отдельные издания
Владимирка : стихи. – Иркутск : Издательский центp жуpнала «Сибирь», 1993. – 72 с.
Вольная книга : стихи. – Иркутск : Издательский центp жуpнала «Сибиpь», 2001. – 84 с.
Собирали колоски : стихи. – Иркутск : Издательский центp жуpнала «Сибиpь», 2007. – 115 с.
Город : поэзия. – Иркутск : [б. и.], 2009 (Оперативная типография «На Чехова»). – 72 с.
Улыбки литературного дома : дружеские шаржи : альбом. – Иркутск : Издательский центp жуpнала «Сибиpь», 2009. – 40 с.
Имя : стихотворения, письма о поэзии. – Иркутск : Издательский центp жуpнала «Сибирь», 2012. – 80 с.
Публикации в коллективных сборниках
и периодических изданиях
Гражданский строй : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2004. – № 2. – С. 115–119.
Святое ; Подорожная ; Про это : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2005. – № 6. –С. 150–151.
[Стихи] // Первоцвет. – Иркутск, 2007. – № 1. – С. 68–72.
Восточный экспресс : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2010. – № 3. – С. 181–184.
«Когда тебе уйти пришла пора…» ; Станция Иннокентьевская ; Восточный экспресс ; Сад Томсона : [стихи] // Иркутск. Бег времени : [сборник] : в 2 т. – Иркутск, 2011. – Т. 1 : Слово о городе / [составители: С. И. Гольдфарб, В. П. Скиф]. – С. 676–678.
Лодочная станция : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2012. – № 1. – С. 120–123.
«Байкал – неизреченная глава…» : [стихи] // Байкал, ты самый дорогой алмаз земли / составитель И. А. Лившиц. – Иркутск, 2013. – С. 262.
Валентину Распутину : [стихи] // Сибирь. – Иркутск, 2014. – № 3. – С. 119.
Киевские каштаны : отрывки недописанных поэм // Сибирь. – Иркутск, 2014. – № 2. – С. 176–177.
«Путь медною монетой замело…» : Александру Вампилову : [стихи] // Сцены звучащий глагол : воспоминания об Александре Вампилове / [составители: Е. И. Молчанова, Д. В. Тимкович. – Иркутск, 2018. – С. 36.
О жизни и творчестве
«Откуда это свойство: сочинять…» : рекомендательный список литературы / составитель Ю. А. Мусихина ; Межпоселенческая центральная библиотека Слюдянского района. – Слюдянка, 2015. – 4 с.
Владимир Скурихин
***
Василию Шукшину
Когда тебе уйти пришла пора,
Ты усмехнулся, как гвоздем по жести:
«Скажи, куда бежала Ангара,
Когда она опять на прежнем месте?»
Я рубанул, рябя надбровный свод,
Родней искры – искрящемуся глазу:
«Отпущенница сверхбайкальских вод,
Она извечный образ, впавший в разум».
Окончилась словесная игра.
Я создал мир, в котором грез немало:
Ты помнишь, как бежала Ангара?
А мы стояли. А она бежала.
Сад Томсона
Сад Томсона – детство мое.
Над обрывом на желтом увале
Пробирались, святое жулье,
Деревянные груши сбивали.
Между жалких изросших коряг,
Позабытых, присевших горбато,
Костя Чиж, сухопутный моряк,
Доставал капитанский табак
И делил по щепотке на брата.
И качало нас ветром морей,
Дымом шкиперов, первопроходцев.
И волнами сходился пырей
И кружил, как лагуна, под солнцем.
Каждый грезил, что этот пират,
Проходимец шотландского рода,
Здесь припрятал награбленный клад.
Но об этом молчала природа.
Лодочная станция
Если вечер оставит засаду,
Загрузив пересчетом плотов,
Убегу от любимой по саду
И сольюсь со столбами стволов.
От залива потянет болотом.
О, флюиды листочков горчат!
Заскрипят у дороги ворота,
Выпуская на берег девчат.
Неуклюжих уключин заслонки,
Нет, чтоб веслами ночь разгребать,
Разрывает живую зеленку.
Убегу, чтобы счастья не знать.
Босиком убегу от любимой,
Козырек натянув на глаза,
В тайный город, свечами палимый.
День в березах, а ночь в образах.
А когда просыпаются лодки,
На стекло наползает роса,
И шуршат на причале обертки, –
Вот тогда я открою глаза.
Летопись
Сегодня снег покрыл кусты,
А завтра будет дождь.
Пустынею скиталась ты,
И возле дома ждешь.
Проходят годы по песку,
Вода звенит в ведре.
Я из воды созвездья тку
У милой на бедре.
Ты мне надежду подари
От будущих столиц,
Когда пройдут календари
И тени рухнут ниц.
Меня давно в том доме нет,
И нет к нему пути.
След прорастает в стогнах лет,
Но как его найти?..
Утешитель земных печалей
Отзыв о книге Владимира Скифа «Все боли века я в себе ношу…»
Иркутск, Репроцентр, 2012 г.
Вышла новая книга стихов Владимира Скифа с предисловием известного русского поэта Юрия Перминова, который убедительно пишет о том, что поэзия В. Скифа «напитана соками родной земли», он также цитирует Иоанна Златоуста, Апостола Павла, философа Ивана Ильина, заверяя нас, что «поэту вéдомо многое из того, что утишает земные печали, помогает нам выжить, выстоять».
Год тому назад, когда у Скифа вышел сборник «Молчаливая воля небес», кое-кто выказывал опасения, что он не скоро теперь «поднимет» ещё один том. Страхи увяли беспочвенно. К доброй дюжине книжек Скифа на золотой моей полке добавилась ещё одна.
Что есть поэт и поэзия? Можно сказать по-разному, но всё же главное для меня это когда написанные стихи превращаются в публичный вызов – зов к пониманию самого аристократического вида искусств. Нежной преданностью веет на меня и от святого поклона матери, и от благословения любимой, эти стихи очень трогательны.
Здесь, как и раньше, мне видятся иркутские дворы, где мы довольно часто встречались со Скифом в нашей молодости – самое мистическое и легко сбивающее с ног или…с ноги. И это правильно, потому что все мы идём по мосту, а шаг в общую рифму разрушает основание. И мы просто гибнем. Скиф удерживает нас от этого удара. Скиф смягчает удар. Как он это делает? Откуда такие скрепы, опоры? Во-первых, он служил на флоте, но в авиации, то есть дважды Дракон. Во-вторых, он лепится на узком берегу Байкала, и порою до поздней осени его можно видеть в каменных бухтах и туннелях Кругобайкалки. А иногда и в аквамариновом пламени Байкала, откуда он выходит навстречу местному рыбаку Пете Мельнику и вместе с ним на стынком берегу опрокидывает по стопке и закусывает омулем. Эдакое языческое жертвоприношение хорошо согревает и сдерживает удар Байкала. Бесспорно, Байкал – один из основных Атлантов творца нового литературовидческого эпоса озёрной жизни замечательной семьи «байкальчан». Слово «дачники» – не для писателей, не в адрес писателей. Для многих это – лучшее место работы, а для самого Скифа – определённо.
Не трудно цитировать популярного поэта. Его строчки нарасхват. Вот она – книга, погладь её, и она зашелестит на коленях. А мы – не кладоискатели, мы подбираем то, что поэтом обронено невзначай, оговорками. Он забыл, но мы не забудем никогда то, что ещё горит в заревах сибирского моря. «Излучения Скифа мы носим на слабой груди», об этом говорил Боря Архипкин, тип абсолютно городской. Но Скиф черпает поэзию в скалистых заливах и «фиордах» провалившейся горной страны. Кем бы мы оставались, если бы не было этого «провала»? Горцами? Поэт околдован чистой водой, он делает нас поборниками чистоты. Не тщетно ли? Не идеалист ли он? Давайте слушать голос высокого пернатого певца, кружащего над морем: «я лечу с журавлями по небу, белой чайкой скольжу между скал». К чему он призывает нас? Чем он может нас увлечь? Как это, побежать с горы и взлететь и не помнить, где ты был? Как этот зов, как эту высоту птичьего полёта поэт перенимал и удесетерял?
Слышите певца торосов и кристальных зеркал? Никто не знает, что именно зеркало высмотрит в нас и приумножит: ум, раскаянье, любовь, как у Скифа или «мохнатый с глазами свинцовыми выглянет вдруг из-за плеч»? Скиф учит молодых. Поэт пишет «для молодых, для тех, кто едва берётся за перо, а может быть и не возьмётся никогда», – говорит мне студентка филфака.
Действительно, мастерство надо нарабатывать, а это – и врождённый ритм, и где-то рафинирующийся вкус, ну, сострадание или цинизм – синонимы в неопровержимых строках. Думая о живом человеке, каким является Владимир Петрович, переносишься в эпохи, остановленные его пером: Цицерон и Диоген, Кирилл и Мефодий, Сергий Радонежский и Дмитрий Донской, Страдивари и Пушкин, Шарль Бодлер и Франсуа Вийон, Велимир Хлебников и Георгий Свиридов, Василий Шукшин и Николай Рубцов, Евгений Семичев и Диана Кан, наши Сергей Иоффе и Женя Варламов… Переносишься и понимаешь, как важно поэту зацепить читательские эмоции, дать крыльям воображения встречный ветер, чтобы поверили: вам здесь помогут, поддержат, согреют. Увы, одиночество разрастается, этот синоним взаимного равнодушия, и когда не с кем и не о чем говорить, неплохо обратиться к подлинным стихам. А в Скифе мы не ошиблись: этот хороший человек ещё и хороший поэт.
В антологии личной философии поэта Скифа тревога о благе человечества постепенно вытесняется обстоятельствами вечных истин и вечных субстанций бытия, в частности, бессмертной души. В одном из предисловий к собранию сочинений В.Г.Распутина Сергей Залыгин написал, что «духовность – это в частности создание истории души». Имелся в виду, конечно, труд писателя. На этой дороге теперь мы встречаем и Скифа ( лат. «Skitai»), то есть скитальца перед лицом неба, ниспославшего Ангелов на душевный правёж. «Белый Ангел пролетает» – исповедальный раздел книги, где автор особенно щедр на признания невыболевших страстей:
«Вы наверно, друг друга любили?!» –
Шелестит придорожная пыль».
«Я хочу говорить со столбом –
Он надёжней, нежней человека».
«Ни света, ни любви, ни Родины, ни места…»
Заметим, что долго ли коротко ли: но «боль» из рубрик и подразделов наконец вырвалась у Скифа на самый Олимп – в название книги, ещё кипящей, ещё легко теряющей перо на взлёте: да не обратится оно в разящую стрелу. А о том, что стихи Скифа злободневны и безапелляционны, об этом надо говорить и помнить. Поэт полон творческих инноваций и полемических презентаций и глядит на нас со снисходительной улыбкой:
«И Родина светит из всех уголков
Пронзительным светом славянства».
Скажу о главном. Образность поэта трансформируется по линии слияния оценочности и боготворения природы от «древоточца» до «оси Земли», ворочащейся в иркутских дворах. Когда поэт превращается в писателя – это уже преобразование образного мироощущения. Поражает мощность творческой натуры! Но об этом не здесь и не сейчас… Не могу не спохватиться, чтобы сказать о победных интонациях зачастую приходящих на смену традиционной для поэта – да и не для него одного – тематики разрухи на Руси, что говорит нам об общем подъеме духа в стране и народе, в связи с чем и хочется поздравить Владимира Петровича с выходом крепкой и интересной книги.