Тимченов (Тимченко) Андрей Анатольевич
(1967 – 2007) Поэт, член Союза российских писателей.
Родился в 1967 г. в пос. Бохан, Усть-Ордынского Бурятского национального округа. После окончания средней школы, поступил в Иркутское театральное училище на актерский факультет. Работал санитаром, плотником, дворником.
Стихи писал с юности. Впоследствии они были опубликованы в сборнике «Авантюра по имени Новая жизнь», неоднократно — в альманахах «Иркутское время» и «Зелёная лампа», в журнале «Дети Ра» и др. Автор двух сборников стихов.
Стихи Тимченова выделяются яркой экспрессией, многозначностью смысла, интересной современной формой. «…Если бы не было Тимченова, мы бы и предположить не смели, что в том безъязыком пространстве, в котором выпало ему жить и работать, так свободно может дышать метафорически многосложный и метафизически перенасыщенный русский стих» (из предисловия к книге поэм «Игры в домино с Чингисханом»).
Андрей Тимченов принимал активное участие в литературной жизни не только города, но и России. Жил в посёлке Тыреть Заларинского района Иркутской области.
Скончался 25 февраля 2007 г. в Иркутске.
Отдельные издания
Игры в домино с Чингисханом : поэмы. – Иркутск : [б. и.], 2001 (Иркутская областная типография № 1). – 32 c.
Пустынное место : поэма-книга / редактор Виталий Науменко. – Иркутск : Издательство ИрГТУ, 2004. – 44 с.
Публикации в коллективных сборниках
и периодических изданиях
«На переплете рам простор распят…» : [стихи] // Иркутское время, 2004 : альманах поэзии / составители: А. Кобенков, В. Науменко. – Иркутск, 2004. – С. 93–95.
Гагарин и смерть : поэма // Иркутское время, 2005 : альманах поэзии / составители: А. Кобенков, М. Акимова. – Иркутск, 2005. – С. 50–58.
На исходе вчерашнего дня : [стихи] // Илья : альманах. – Москва, 2006. – С. 90–97. – Содержание: Электричка ; Птицы ; Охотники на снегу.
Прогулки с Рейном по Иркутску : мерцающий сценарий // Иркутское время, 2006 : альманах поэзии / [редакторы-составители: А. Кобенков, М. Акимова]. – Иркутск, 2006. – С. 126–128.
Кормчая книга любви и разрухи : [стихи] // Иркутское время, 2007 : альманах поэзии / [редактор А. В. Богданов].– Иркутск, 2007. – С. 131–218.
Птицы : [стихи] // Сибирские огни. – Новосибирск, 2013. – № 2. – С. 102–107.
О жизни и творчестве
Павловская, А. Многоэтажное одиночество : Андрей Тимченов / Анна Павловская // Илья : альманах. – Москва, 2006. – № 5. – С. 98–101.
Акимова, М. Тимченов в кубе : веселые воспоминания о грустной жизни одного поэта / Марина Акимова // Сибирские огни. – Новосибирск, 2013. – № 2. – С. 140–147. Корбут, С. Поэт не от мира сего / Сергей Корбут // Мои года. – Иркутск, 2017. – 2 июня (№ 22). – С. 8.
Андрей Тимченов
* * *
В прозрачном шаре осени
гудок
электровоза,
как листок опавший,
вслед за вагоном мчится на восток,
встречая там же запад,
там же,
там же
в своей тоске вращается октябрь,
по кругу носит охру в белой чаше,
и облако над ним, как дирижабль,
приковано к лучу высокой башни.
И я с пятиэтажками хрущоб
вращаюсь на пластинке запустенья,
лист сердца укрывая под плащом,
чтоб не сорвало холодом осенним.
ПТИЦЫ
Марине Акимовой
Аист — вестник времени, в дороге
из его яйца все люди вышли,
птицы все,
и сам он вышел,
долгим
криком осенив поля и крыши.
Аист — вестник времени.
Вдоль белой
длинной шеи облака струятся…
Красный солнца луч, как клюв на нервной
бронзовой струне непостоянства…
Аист — танец одиночества с болотной
скукой,
сквозь извилины растущей,
словно изнутри меня осока
лезет тягой к свету вездесущей.
Словно я, меняя форму линий,
ощутил на теле оперенье,
красный клюв, как молнию, и крылья
в снегопаде белом озаренья.
Где из наважденья все предметы:
люди и пейзажи на озёрной
глади,
персонажи оперетты
в смутном фокусе трубы подзорной,
ускользающий мираж за дымкой
апокрифа Еноха в пернатом
изложеньи,
вечность-невидимка,
смерть которой служит адвокатом…
Чтоб затем продолжить панораму
медленного действа в назиданье
жизни, поспешающей к этапу
возвращенья оной в наказанье.
***
Журавль спит, во сне раскинув крылья,
над осенью в прощальном крике тая,
ему приснился бег автомобилей
и чайной розы запах из Китая,
над храмами, где просветлённый Будда,
сон продолжая в новом измереньи,
извлёк весенний танец ниоткуда
с торжественной печалью Воскресенья.
Фонариков бумажных увяданье,
разбросанных повсюду по долине,
снов человечьих окружила стая,
под листопадом спящая доныне.
***
У Ангела на два крыла дороги
стояла в перьях боль, по телеграфным
столбам толклись обрывки фраз и поминутно
пересекались скрипом тормозов.
Но Ангелу хотелось оглянуться
на насекомый бег по его телу…
Мешала боль, стянувшая затылок
пучком высоковольтных передач.
И Ангелу уже давно не снилось,
каким он был в своём далёком детстве,
когда лепил из глины человечка
и когда звёзды в небе зажигал.
***
Трясогузка — волна на погнутой пластинке,
но звука
из-за шороха листьев осенних труба не доносит.
Если можно трубой назвать небо,
а вращением круга —
земную поверхность,
где царствует осень.
Трясогузка — зеркальное переложенье летучих
паутин невесомых,
она их полёт и дыханье
на фоне полос реактивных,
таких же плакучих,
как ив над рекою в осеннем костре полыханье.
У трясогузки в запасе лежат наблюденья
над быстротечно скользящим потоком воздушным,
в котором вся жизнь обернулась в прозрачные тени
и в смене времён затерялась на тропах пастушьих.