Румянцев Андрей Григорьевич
Поэт, журналист, переводчик, общественный деятель, Заслуженный работник культуры Бурятии, Народный поэт Бурятии, член Союза писателей России с 1978 года, член Союза журналистов с 1966 года.
Родился 15 сентября 1938 г. в рыбачьем селе Шерашово Кабанского района Бурятии. С серебряной медалью окончил среднюю школу, затем поступил на филологическое отделение Иркутского университета. В те годы здесь учились будущие известные писатели и журналисты В. Распутин, А. Вампилов, Е. Суворов, К. Балков, С. Китайский, В. Зоркин и др.
После окончания университета в течение тридцати лет работал журналистом. Из них пять лет — в редакции газеты «Молодежь Бурятии», пройдя путь от литературного сотрудника до исполняющего обязанности главного редактора, затем ещё пять лет — редактором районной газеты. После учебы на отделении журналистики Высшей партийной школы при ЦК КПСС в Москве занял должность первого заместителя председателя Комитета по телевидению и радиовещанию Бурятской АССР.
Первые стихи напечатал студентом в иркутских газетах. Книжная публикация произведений автора состоялась в 1961 году в коллективном сборнике молодых поэтов Бурятии «Здравствуй, жизнь!». Пять лет спустя в республике вышла книга его стихов «Причастность», затем сборники «Горсть отчей земли», «Страда», «Признание», «Поле жизни» и другие. Циклы стихов Румянцева печатались в журналах «Юность», «Октябрь», «Наш современник», «Москва», газетах «Литературная Россия», «Комсомольская правда» и других. В московских издательствах «Современник», «Молодая гвардия», «Советская Россия» были опубликованы поэтические сборники «Таежная колыбель», «Дыхание Байкала», «Кедровая ветвь».
В конце 1989 г. Андрей Румянцев с семьёй переехал в Иркутск. На этот период приходится расцвет творческой и общественной жизни поэта. Восемь лет, с 1993-го по 2001-й г., он возглавлял областную писательскую организацию и одновременно издательство «Письмена», которое выпустило в свет более сорока лучших произведений писателей Приангарья, в том числе книги В. Распутина, К. Балкова, Г. Машкина, М. Сергеева, Е. Суворова, А. Байбородина, Р. Филиппова, Т. Суровцевой. Вместе с В.Г. Распутиным, мэрией Иркутска и епархией писательская организация учредила всероссийский праздник русской духовности и культуры «Сияние России», который проводится в области ежегодно до сих пор.
В 2001 году по просьбе Московского Литературного института им. Горького В. Распутин и А. Румянцев организовали в Иркутске два творческих семинара студентов — заочников этого вуза. Такой проект был единственным в регионах России. В течение пяти лет А. Румянцев являлся его координатором и вел в качестве профессора института занятия поэтического семинара.
В 2012 г. А. Румянцев с семьёй переехал в Москву. Как и раньше, он продолжает активно заниматься творчеством в разных жанрах. Пишет литературоведческие эссе, посвященные жизни и творчеству великих русских поэтов, прозаиков и драматургов, биографические повествования для серии «Жизнь замечательных людей», воспоминания и литературные портреты писателей, в т.ч. А. Вампилова, В. Распутина. На сегодняшний день Андрей Григорьевич издал более тридцати книг. Его произведения публиковались во Франции, Болгарии, Эстонии, Китае, Канаде, Монголии, Казахстане.
За плодотворную творческую деятельность поэт удостоен многих литературных премий: Комитета по культуре Иркутской области (1996), Губернаторской премии Иркутской области (2004), Международной премии им. С. Есенина «О Русь, взмахни крылами!» (2017), премий журналов – «Наш современник» (2010 и 2013) и журнала «Сибирь» (2005). Ему вручены главный приз Всероссийского литературного конкурса им. Твардовского «За далью – даль» (2015), бронзовая статуэтка Международного фестиваля «Золотой Витязь» (2016) и золотой диплом этого фестиваля (2018). В числе государственных наград А. Румянцева медали «За доблестный труд» (1970), «За строительство БАМа» (1986), медаль Пушкина (2018). Он удостоен Знака Министерства культуры России «За достижения в культуре» (1998), ордена им. В. Даля «Благие дела. Честь. Слава» (2008). Андрей Румянцев является действительным членом Петровской академии наук и искусств. Имеет звание Заслуженного работника культуры Российской Федерации (2011). Он избирался делегатом съездов Союза писателей России, членом правления и секретарем творческого союза страны. С 2004 года является членом Высшего творческого совета Союза писателей России.
Живет в Москве.
Отдельные издания
Причастность : стихи. – Улан-Удэ : Бурятское книжное издательство, 1966. – 48 с.
Горсть отчей земли : стихи. – Улан-Удэ : Бурятское книжное издательство, 1970. – 56 с.
Время отваги : стихи. – Улан-Удэ : Бурятское книжное издательство, 1976. – 72 с.
Страда : стихи. – Улан-Удэ : Бурятское книжное издательство, 1980. – 143 с.
Признание : стихи. – Улан-Удэ : Бурятское книжное издательство, 1983. – 94 с.
Таежная колыбель : книга стихов. – Москва : Современник, 1984. – 79 с.
Дыхание Байкала : книга стихов. – Москва : Молодая гвардия, 1986. – 78 с.
Кедровая ветвь : стихотворения, поэма. – Москва : Советская Россия, 1989. – 139 с.
Поле жизни : стихи / предисловие автора. – Улан-Удэ : Бурятское книжное издательство, 1989. – 160 с.
Александр Вампилов : студенческие годы ; Воспоминания ; Малоизвестные страницы А. Вампилова. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1993. – 224 с.
Колодец планеты : стихи ; Поэма / предисловие К. Балкова. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1993. – 173 с. – (Сибирская лира).
Русская звезда : стихотворения ; Байкальский монолог ; Воспоминания о Вампилове. – Иркутск : Письмена, 1996. – 367 с.
Sur le Seuil Noir = У черного порога / trad. par Ch. Mouze. – Thonon-les-Bains (France) : Alidades, 2000. – (Российская маленькая библиотека = Petite Bibliotheque Russe ). – Язык: французский, русский.
Воздух любви и печали : стихотворения ; Венок сонетов ; Поэма / предисловие А. Паликовой. – Иркутск : Родная Земля, 2003. – 319 с.
Лицом к свету : стихотворения, переводы ; Над страницами классики / предисловие Н. Дамдинова. – Иркутск : Письмена, 2003. – 383 с.
Глаголы неба на земле : книга о великих русских поэтах ; Неубывающий свет : над страницами отечественной лирики. – Иркутск : Родная Земля, 2006. – 432 с.
Государыня Жизнь : стихотворения, венки сонетов, поэма, переводы / послесловие К. Балкова. – Иркутск : Родная Земля, 2006. – 431 с.
Увидеть Россию сердцем : великие произведения русской прозы ; И не кончается прощание : воспоминания о Вампилове. – Иркутск : Родная земля, 2007. – 447 с.
К нам едет ревизор : великие произведения русской драматургии ; На солнечной стороне : размышления о литературе, воспоминания о писателях. – Иркутск : Родная Земля, 2008. – 446 с.
Моя Атлантида : рассказы, очерки, литературные эссе, стихотворения. – Иркутск : [б. и.], 2010. – 414 с.
Колыбель дружбы : книга стихов / предисловие автора. – Улан-Удэ : [б. и.], 2013 (Республиканская типография). – 108 с. – Язык: бурятский, русский.
На дорогах жизни : воспоминания, заметки о творчестве сибирских писателей. – Улан-Удэ : Нова Принт, 2013. – 287 с.
Вампилов. – Москва : Молодая гвардия, 2015. – 332 с. – (Жизнь замечательных людей : серия биографий).
Взывает время к доброте : стихи. – Улан-Удэ : Издательство Бурятской сельскохозяйственной академии, 2015. – 288 с.
От сосны до звезды : книга стихов / предисловие К. Балкова. – Иркутск : Аспринт, 2017. – 225 с.
Певцы родной земли : литературные портреты писателей Бурятии. – Улан-Удэ : [б. и.], 2017 (Республиканская типография). – 440 с. – Язык: бурятский, русский.
Валентин Распутин / предисловие В. Толстого. – Москва : Молодая гвардия, 2018. – 447 с. – (Жизнь замечательных людей : серия биографий).
Байкальские истории : рассказы. – Москва : Издательский сервис, 2019. – 144 с.
Избранное : стихотворения, венки сонетов, поэма / предисловие С. Имихеловой. – Иркутск : [б. и.], 2019. – 320 с.
Денис Мацуев. Озвученная музыкой судьба / предисловие М. Токарской. – Москва : Вече, 2021. – 228 с.
Поэт русского пейзажа : Федор Васильев. Двадцатилетний гений / предисловие А. Афонина. – Москва : Социальный проект, 2021. – 224 с.
Публикации в коллективных сборниках
и периодических изданиях
«Перелесочки, перелески…» ; Таня-Ваня ; Утром ; Сыны полка [и др. стихи] // Антология иркутской поэзии. XX век / редактор Т. Н. Суровцева. – Иркутск, 2000. – С. 214–234.
«Перелесочки, перелески…» ; Таня-Ваня ; Утром ; Сыны полка ; Комната ; «Березник, выбитый и тощий…» : [стихи] // Русская сибирская поэзия : антология. ХХ век / [автор и руководитель проекта Б. В. Бурмистров]. – Кемерово, 2008. – С. 333–335.
«Горит вечерний окоём…» ; «Ты забралась в такие дали, Русь!..» ; «Какие кони на лугу!..» ; «Неужель это звездочка-кроха…» :[стихи] // Иркутск. Бег времени : [сборник] : в 2 т. – Иркутск, 2011. – Т. 2 : Автографы писателей, кн. 1 : Поэзия / [составители: В. К. Забелло, В. П. Скиф]. – С. 206–212.
«Волнистая дорога до небес» ; «Ты забралась в такие дали, Русь!…» ; «Все это призрачно в миру..» ; «В пустой трубе эстрады гул затих…» ; «Жизнь позади…» ; «Над деревенской крышею дымок…» ; Мой костер : [стихи] // Наш современник. – 2011. – № 1. – С. 73–76.
«Гул умирает, небо остаётся» : размышления о русской поэзии второй половины двадцатого века // Сибирь. – Иркутск, 2011. – № 1. – С. 166–192.
Колодец планеты : [из поэмы] ; Байкал ; «Тосковал по таежному краю…» : [стихи] // Славлю Россию, Иркутск и Байкал : поэтичекий сборник / составители: И. А. Лившиц, В. П. Скиф. – Иркутск, 2011. – С. 295–300.
Пожар : [В. Г. Распутину : стихи] // Иркутск. Бег времени : [сборник] : в 2 т. – Иркутск, 2011. – Т. 1 : Слово о городе / [составители: С. И. Гольдфарб, В. П. Скиф]. – С. 632.
Стояла зима… ; Лешка ; Мать ; Голос матери : [стихи] // Слово о Матери : антология сибирской поэзии / редактор-составитель, вступительное слово: Ю. П. Перминов. – Тобольск, 2011. – Т. 1. – С. 292–298. – (Библиотека альманаха «Тобольск и вся Сибирь»).
«Я пришлю тебе помощь…» ; «За домом – поле да тайга…» ; «Мальчик в кубанке спокойно глядит с фотографии…» ; «Смотреть на вымершее поле…» ; «Не знаю, зачем они копят…» ; «Ты, в отличье от всяческих ботал…» ; Прощальный костер : [стихи] // Наш современник. – 2013. – № 9. – С. 3–6.
«Мелькают образы бездушные людей…» : о драме М. Лермонтова «Маскарад» // Наш современник. – 2014. – № 10. – С. 239–252.
С ним пришла другая драматургия : творческий портрет А. В. Вампилова // Подъём. – Воронеж, 2015. – № 11. – С. 129–146.
«Что не выразить сердцу словом…» : к 120-летию со дня рождения С. А. Есенина // Москва. – 2015. – № 9. – С. 140–146.
Его театр воспитывает душу : Александр Вампилов // Литература в школе. – 2017. – № 10. – С. 8–10.
На экранах и сценах : о постановках произведений В. Распутина в кино и театрах // Параллели. – Самара, 2017. – № 4. – С. 186–190.
Насмешливый мудрец : Иван Андреевич Крылов // Уроки литературы. – 2018. – № 2. – С. 1–6.
Пожар : [стихи] // Живём и помним : воспоминания о Валентине Распутине / [составители: Е. И. Молчанова, Д. В. Тимкович]. – Иркутск, 2017. – С. 61.
Сыны полка ; Станция прощания ; Фронтовик : [стихи] // Каменный цветок : антология стихов о войне. – Иркутск, 2017. – С. 277–281.
Страницы : [стихи] // Сцены звучащий глагол : воспоминания об Александре Вампилове / [составители: Е. И. Молчанова, Д. В. Тимкович. – Иркутск, 2018. – С. 27–29.
«А он, мятежный…» : к 205-летию со дня рождения М. Ю. Лермонтова // День литературы. – Москва, 2019. – № 3. – С. 254–262.
Отвергнутый : рассказ // День литературы. – Москва, 2021. – № 1. – С. 203–209.
Жить по совести : к 85-летию со дня рождения А. В. Вампилова // Отчий край. – Волгоград, 2022. – № 3. – С. 127–133.
Беседы, интервью
Наследник классики : к 75-летию Александра Вампилова / беседовала Ксения Зимина // Наш современник. – 2012. – № 8. – С. 257–261.
ЖЗЛ после СССР / беседовала Елена Орлова // Областная. – Иркутск, 2017. – 31 мая – 6 июня (№ 58). – С. 13.
Никакой беллетристики, только факты / беседовала Нина Воронина // Иркутск. – 2018. – 20 сент. (№ 35). – С. 8.
О жизни и творчестве
Андрей Румянцев // Писатели Приангарья : библиографический справочник / составитель В. А. Семенова. – Иркутск, 1996. – С. 100–103.
Взывает время к доброте. Андрей Григорьевич Румянцев : биобиблиографический список / МБУК «ЦБС», Центральная городская библиотека им. А. В. Потаниной. – Иркутск, 2003. – 6 с.
Воздух любви и печали : к 70-летию со дня рождения А. Г. Румянцева : рекомендательный библиографический указатель / Иркутская областная юношеская библиотека им. И. П. Уткина ; [составитель Р. В. Сахаровская]. – Иркутск, 2008. – 17 с.
Филиппова, В. «Кудрявой строкой не греша…» / Вера Филиппова // Восточно-Сибирская правда. – Иркутск, 2009. – 24 июня (№ 93). – С. 4 ; Наш современник. – 2010. – № 3. – С. 280–281.
Забелин, П. «Ее божественная власть…» : о книге А. Румянцева «Русская звезда» // Приходит час определенный : литературно-критические обозрения, портретные штрихи, заметки / Павел Забелин. – Иркутск, 2011. – С. 185–188.
Сахаровская, Р. В. Румянцев Андрей Григорьевич : 75 лет со дня рождения // Приангарье: годы, события, люди : календарь знаменательныхи памятных дат Иркутской области на 2013 г. / Иркутская областная государственная универсальная научная библиотека им. И. И. Молчанова-Сибирского. – Иркутск, 2012. – Вып. 46. – С. 108–113.
Тендитник, Н. С. Русская звезда Андрея Румянцева // Ликуя и скорбя : статьи, рецензии, публицистика / Надежда Тендитник ; [составитель, редактор В. А. Семенова]. – Иркутск, 2017. – С. 170–178.
Корьев, С. Избранное по закону притяжения / Сергей Корьев // Мои года. – Иркутск, 2019. – 27 дек. (№ 53). – С. 6.
Корбут, С. Спасибо музыке… / Сергей Корбут // Байкальские вести. – Иркутск, 2021. – 4–10 окт. (№ 38). – С. 15.
Андрей Румянцев
НАЧАЛО
Я зрячий посох не держал в руке,
Святых вершин не видел вдалеке.
Я шёл по топям, по густой грязи,
С болотной скудной ягодой в горсти,
Стоял у поля, на сырой меже,
Над нивой тощей, с камнем на душе,
Из-за того, что небо, как свинец,
Из-за того, что болен мой отец,
Из-за того, что глушь темна кругом,
Что плохо греет музу нищий дом,
Что нет у неба манны – только синь,
Что многого хочу, крестьянский сын…
Но божий глас раздался из-за туч:
«Я посох дам и путеводный луч!».
МАТЁРА
В.Г. Распутину
В туманах отчего простора
Сквозь годы тёмные и дни
Мне с болью виделись, Матёра,
Твои прощальные огни.
Жила ты маятно и трудно
Со всею Русью заодно.
И вот, пробитая, как судно,
Ушла на сумрачное дно.
А нынче Русь, как ты, Матёра,
В глухое впала забытьё.
И та же лапа мародёра
Спешит обшаривать её.
И лишь одна не стёрлась мета:
Украшен храм, незыблем крест,
И далеко зарницы света
От них уносятся окрест.
В туманах отчего простора
Мы верим, этим дорожа,
Что возродится вновь, Матёра,
Твоя бессмертная душа!
* * *
Ах, эта песня робкая,
В родном селе случайная,
Как тропочка, короткая,
Как небушко, печальная!
Над камышом-осокою,
Над вымершими хатами
Ну кто тебя, высокая,
Возьмется вдруг подхватывать?
Деревня, что ли, мглистая,
Угрюмая, нетрезвая?
Зачем ей песня чистая,
Веселая да резвая?
Она бы, может, вывела,
Как прежде, бойким голосом,
Да нелюдь душу выбила –
Осыпалася колосом…
* * *
Над степью месяц неотлучный.
Ночной простор от снега бел.
Здесь колокольчик однозвучный
Давно не плакал, не звенел.
Но вы, задумчивые дали,
Но вы, угрюмые леса,
Что вы о счастье и печали
Душе притихшей рассказали –
Не отвести от вас глаза!
Опять, опять полны значенья
В родной глуши, без голосов,
Саней задумчивое пенье,
Молчанье пасмурных лесов!
Опять искристый снег игольчат
И так таинственен зенит,
Как будто вещий колокольчик
Из горних пажитей звенит!
* * *
Мне не нужно хмуриться и злиться
И ломать привычное перо.
Добывать признание столицы –
Для меня и скучно, и старо.
На Руси и к северу, и к югу
Дрёмны плёсы и тихи луга.
Но зато и свет на всю округу
Льют берёзы, звёзды и снега.
Захолустье, пустошь, мелколесье,
Тонкая дорога между гор…
Но зато и воздуха для песен –
Грозовой, немереный простор!
Гасит песни, как ни голоси я,
Звон садовых каменных колец.
Но когда подхватит их Россия –
Разлетятся из конца в конец!
* * *
Пусть мгновенна земная судьбина,
Пусть погаснет, как искра, она –
Остаются вот эта долина,
Это озеро, эта сосна.
Это в них, и любимых, и вечных,
На небесную службу спеша,
У начала дорог бесконечных
Перельётся земная душа.
* * *
В такой глуши быть не могло поэта.
На этой грязной улице села
Была б нелепа музыка сонета,
Как белизна лебяжьего крыла.
У чайной, на заплеванном помосте,
У клуба, на истертом пятачке,
Быть не могло прославленного гостя
При легкой скрипке, тоненьком смычке.
Но в лопухах, распаренных и тесных,
В крапиве буйной, в пышной резеде
Таилось столько голосов чудесных,
Всегда земной служивших красоте,
Что по ночам, когда они звучали,
У каждой травки теплилась слеза,
И дерева навытяжку стояли,
И сладко обмирали небеса!
Правда — это путь к исцелению
К 80-летию со дня рождения В.Г. Распутина
В последние годы жизни Валентин Григорьевич уже не мог из-за нездоровья работать над новыми большими произведениями. Но он никогда не уходил в тень. Он оставался художником, мыслителем и патриотом России, чей неподкупный, правдивый, смелый голос постоянно звучал во всех уголках страны. Не случайно его почитали как неутомимого народного защитника и духовного врачевателя, как сеятеля надежды и веры.
Не раз приходилось слышать от Распутина в его беседах с молодыми прозаиками: «Не бойтесь сочувствия слабым и оступившимся, а бойтесь резких приговоров и решительных обвинений своим героям». Об этом Валентин Григорьевич говорил и в нашем диалоге начала двухтысячных годов (опубликован в газете «Российский писатель», 2003, № 6):
«“Что происходит с нами? Что происходит с нашей страной?” Этот нелёгкий разговор требует особенного языка. Нужны какие-то исцеляющие слова, которые, не уменьшая тревоги, внушали бы читателю надежду, давали бы новые нравственные силы, могли бы “удобрить” душу. Душа сейчас, как никогда, требует “удобрения”, она скукожилась от того, что происходит вокруг, она ушла в себя, замкнулась. А это плохо. Одиночество, на которое настраивает и к которому ведет вся нынешняя жизнь, ослабление нашей общинности, артельности в труде, в жизни могут привести только к поражению. Человек уходит в себя, особенно в несчастьях, а одному ничего не сделать. Сейчас в обороне ли, в наступлении ли требуется объединенность. Объединенные силы — это наши духовные, нравственные силы. Они должны исходить и от искусства, от литературы.
Сейчас требуется такое слово, которое бы обязательно прочитали, мимо которого бы не прошли. Бывает на улице: один человек кричит, кричит от горя, а люди проходят мимо, потому что такие крики разносятся всюду. А другой просто смотрит на тебя глазами, полными страдания, — оно идет откуда-то изнутри, из его души, — и люди останавливаются, замирают от чувства сопереживания. Сейчас слово должно иметь какую-то особую силу, которая не в громкости его, а во внутренней энергетике. Тогда слово преобразит человека, подтолкнет его к деятельности, вдохнет в него надежду».
Такое слово Валентин Распутин находил в последние годы — в беседах с журналистами разных изданий, писателями, художниками, литературными критиками. Особое место среди этих бесед занимают диалоги писателя с журналистом газеты «Правда» Виктором Кожемяко, опубликовавшим их в книгах «Последний срок: диалоги о России», «Валентин Распутин. Боль души», «Эти 20 убийственных лет». В послесловии ко второму сборнику журналист написал:
«…сложился если не дневник, то своего рода ежегодник, в котором последовательно запечатлелось многое из того, что особенно волновало, тревожило, озабочивало Валентина Григорьевича Распутина при переходе из века в век, из тысячелетия в тысячелетие… А работал он над текстами этих бесед по-писательски — по-распутински, я бы сказал. Предельно кропотливо и тщательно, выверяя каждое слово и малейший нюанс. Так же, как работает над повестью, рассказом или очерком».
В самом деле, даже в тех горячих диалогах, где речь шла о гибельном состоянии страны и её вечного работника, писатель находил и обнадёживающие, и исцеляющие, и вдохновляющие слова. Там же, где беседа касалась разрушителей державы, он адресовал им предупреждающие и отрезвляющие «глаголы» (в пушкинском смысле).
«Вот вам жизнь моей родной деревни на реке Ангаре, теперь там Братское водохранилище. Судите сами, жизнь ли это? Почти сорок лет назад моя Аталанка была переселена из зоны водохранилища на елань, сюда же свезли ещё пять соседних деревень. Вместо колхозов стал леспромхоз. В конце девяностых он пал смертью храбрых на рыночном фронте. В большом посёлке не осталось ни одного рабочего места. Магазин и пекарню закрыли, школа сгорела, солярку покупать не на что, электричество взблескивало ненадолго в утренние и вечерние часы, теперь, думаю, погасло совсем. Но это ещё бы не вся беда. Воду в “море” брать нельзя, заражена много чем, а особенно опасно — ртутью. Рыбу по этой же причине есть нельзя. Почту могут привезти раз в неделю, а могут и раз в месяц… Что будет дальше, сказать не берусь. И если бы в таком аховом положении была одна моя деревня… Их по Ангаре, Лене, Енисею множество. Никакого сравнения не только с войной… сравнить не с чем».
Добавлю к этому собственное впечатление о посёлке, сохранившем название родной деревни писателя. Именно в тот год, о котором идёт речь в диалоге, мы приехали в Аталанку на день втроём: Распутин, я и журналист иркутской газеты. На улице к знаменитому земляку подходили люди — мужчины всё какие-то потерянные, помятые, иные с явными признаками известной слабости, женщины озабоченные, словно бы вдруг вспомнившие, что они способны и улыбаться. Школа-восьмилетка, лишившаяся из-за пожара собственного здания, ютилась в заброшенном детском саду. Мы вошли. Ребята в тот холодный весенний день сидели за старыми домашними столами в верхней одежде, от щелястого пола сквозило. Комнаты с тонкими перегородками и наспех навешенными дверями полнились голосами из соседних «классов». Детей в школе не кормили: власти не имели на это денег… Со сжавшимся сердцем вспомнил я свою маленькую деревню военного сорок второго года, детсад, который был открыт колхозом для нас, голодающих малышей, чистую и теплую, с домашними печами, начальную школу, куда мы заглядывали иногда к своим старшим братьям или сестрам. Какие же враги принесли на обогревавшую нас прежде землю такое разорение?
***
Но вернёмся к диалогу. То, что сказал журналисту Валентин Григорьевич после рассказа о своём разорённом родном уголке, стало для меня и ожидаемым, и неожиданным размышлением:
«Мы не знаем, что происходит с народом, сейчас это самая неизвестная величина. Албанский народ или иракский народ нам понятнее, чем свой. То мы заклинательно окликаем его с надеждой: народ, народ… народ не позволит, народ не стерпит… То набрасываемся с упрёками, ибо и позволяет, и терпит, и договариваемся до того, что народа уже и не существует, выродился, спился, превратился в безвольное, ни на что не способное существо.
Вот это сейчас опаснее всего — клеймить народ, унижать его сыновним проклятием, требовать от него нереального образа, который мы себе нарисовали. Его и без того беспрерывно шельмуют и оскорбляют в течение многих лет из всех “демократических” рупоров. Думаете, с него всё как с гуся вода? Нет, никакое поношение даром не проходит. Откуда же взяться в нём воодушевлению, воле, сплочённости, если только и знают, что обирают его и физически, и морально.
Достоевским замечено: “Не люби ты меня, а полюби ты моё”, — вот что вам скажет народ, если захочет удостовериться в искренности вашей любви к нему. Вот эта жизнь в “своём”, эта невидимая крепость, эта духовная и нравственная “утварь” национального бытия и есть мерило народа.
Так что осторожнее с обвинениями народу — они могут звучать не по адресу.
Народ в сравнении с населением, быть может, невелик числом, но это отборная гвардия, в решительные часы способная увлекать за собой многих. Всё, что могло купиться на доллары и обещания, — купилось; всё, что могло предавать, — предало; всё, что могло согласиться на красиво-унизительную и удало-развратительную жизнь, — согласилось; всё, что могло пресмыкаться, — пресмыкается. Осталось то, что от России не оторвать и что Россия ни за какие пряники не отдаст. Её, эту коренную породу, я называю “второй” Россией в отличие от “первой”, принявшей чужую и срамную жизнь. Мы несравненно богаче: с нами — поле Куликово, Бородинское поле и Прохоровское, а с ними — одно только “Поле чудес”».
Собеседник, естественно, спросил писателя: «Так что же, нам оставаться смиренными и терпеливыми?.. Скажите, как вы считаете: нужен сегодня герой-боец русской литературе и русскому обществу? Я вспоминаю известную статью Сергея Булгакова “Героизм и подвижничество”, где подвижничество ставится выше героизма. Но в нынешних условиях, по-моему, потребно и то, и другое».
«Согласен с вами, — ответил Распутин, — нужно то и другое, одно другому ничуть не мешает. Подвижничество — как надёжные и обширные тылы, как необходимость укрепления духа и постепенное теснение чужих. И героизм — как передовая, где идёт откровенное борение сил. Без героизма не явятся к нам выдающиеся личности, полководцы, подобные Александру Невскому, Дмитрию Донскому, Георгию Жукову».
Здесь необходимо заметить, что сам Валентин Григорьевич в эти годы не забывал ни «передовой», где нужно было личное участие, ни надёжного «тыла», где требовалось подвижничество. В «тылу» (коль уж мы воспользовались этим понятием) он продолжал быть в центре патриотического сопротивления. На всех съездах Союза писателей России тех лет он избирался его сопредседателем. Входил в Патриарший совет и стал соучредителем Всемирного Русского народного собора. И в том, и в другом качестве он неизменно выступал со страстными обращениями к общественности, к читателям. А ещё — на многих других площадках, где обсуждались больные стороны национальной жизни. Например, перед участниками Всероссийских Рождественских чтений, в программе которых значилось обсуждение школьного и вузовского обучения. Мнение писателя по многим вопросам ощутимо влияло на общественное сознание. Председатель Союза писателей России Валерий Ганичев не для красного словца заметил, что именно Распутина считают духовным наставником миллионы сограждан. И писатель стал им — как сказал в одном из выступлений соратник сибиряка, — «не по тиражам, не по газетно-телевизионному шуму, не по скандалам вокруг его имени и произведений, а потому, что перед ним, как ни перед кем другим, открылась душа русского человека. Трепетная, отзывчивая, порывистая, тонкая… Валентин Григорьевич и есть главный “сбережитель”, “сохранитель” и спаситель этой души. Ибо увидев её усталую, замёрзшую под холодными порывами ветра, пытаясь её спасти, он брал её в свои руки, дышал на неё, отогревал, радовался её оживлению и выпускал к нам, в мир, на волю, как благовещенскую птаху…»
***
На родине, в Иркутске, в эти годы Распутин неизменно участвует в благих делах. При его содействии в городе открывается женская православная гимназия, писатель входит вместе с архиепископом Иркутским и Ангарским, владыкой Вадимом в её Попечительский совет. Его стараниями в многострадальной Аталанке построили новую школу. Сегодня в кирпичном здании девятилетки — просторные комнаты для занятий, хорошо оборудованный компьютерный класс, библиотека, которая вместе с поселковой предоставляет детям большой выбор книг. Между прочим, в пополнении фондов той и другой библиотек постоянно участвовал сам писатель. В школе хранят одно из его писем, адресованных юным землякам:
«Дорогие ребята из литературно-краеведческого кружка!
Извините, что на вашу просьбу прислать книги отзываюсь с опозданием. Но сейчас, одновременно с этим письмом, отправляю в ваш адрес две бандероли с некоторыми своими изданиями. Позднее вышлю ещё.
То, чем вы решили заняться, нельзя не приветствовать. К сожалению, мы так плохо знаем свой край и его литературу, что слишком часто за нашего брата, сибиряка, становится неловко. Это было и раньше, а в последнее время становится бедствием. Надеюсь видеть в вас, близких моих земляках, если не счастливое исключение из этого нерадостного правила, то, по крайней мере, искреннее движение к тому, чтобы знать и понимать свой край и себя в том числе лучше и глубже.
В этом и желаю вам удач. В. Распутин».
Валентин Григорьевич не забывал и о районной библиотеке. В сентябре 2011 года он отправляет в Усть-Уду сотруднице библиотеки — одну за другой — две посылки с сопровождающими письмами:
«Уважаемая Любовь Германовна!
Посылаю первую порцию книг с автографами, посвященными мне, т.е. В. Распутину. Первую — но если подобного рода книги не заинтересуют читателя, то и последнюю. Посмотрите, а я попозже позвоню. Всего Вам доброго! В. Распутин».
Как же не заинтересуют? — ответили ему. — Таких книг с дружескими обращениями авторов к своему коллеге нет, наверно, ни в одной библиотеке страны!
И Валентин Григорьевич шлёт ещё одну посылку.
«Уважаемая Любовь Германовна!
Высылаю вторую порцию книг с автографами авторов. И на этом остановлюсь. Если Вам что-то покажется неинтересным и ненужным — безжалостно изымайте. В. Распутин».
В районной библиотеке мне дали список ста пяти книг, которые здесь бережно хранят. Перебирая книги, читаю автографы Евгения Носова, Фёдора Абрамова, Владимира Чивилихина, Миколы Бажана, Сергея Залыгина, Василия Белова, Владимира Крупина, Иона Друцэ, Станислава Куняева, Глеба Горбовского, Анатолия Жигулина, Юрия Кузнецова… Сколько душевных нитей протянулось сюда, в таёжное ангарское село, из всех краёв огромной России благодаря писателю!
А у истории с дарением книг библиотеке было продолжение. Однажды мне, председателю областной писательской организации, понадобилось встретиться с Валентином Григорьевичем по какому-то срочному делу. В назначенное время он ждал меня не дома, а у подъезда.
— Должен подойти один предприниматель, — пояснил Распутин. — Он решил подарить мне легковой автомобиль. Ничего подарочек, а? Я ему говорю: мне машина не нужна, а вот если подарите её администрации Аталанки, буду благодарен. Сейчас договоримся.
Я постарался побыстрее уйти, чтобы не мешать встрече.
Этим поклонником писателя, как выяснилось, оказался Андрей Владимирович Чернышёв, известный в регионе человек, депутат Законодательного собрания области, а ныне депутат Государственной думы России. В свои молодые годы он учился в прославленном МГИМО, позже окончил два факультета в других вузах, создал и руководил многопрофильной фирмой, которая честно зарабатывала деньги строительством жилья, другими видами обслуживания земляков. Чернышёв и до той личной встречи с Распутиным помогал школам, больницам, людям, нуждающимся в поддержке. Почему-то решил, что скромному классику не на чем добираться даже до дачи, и предложил помощь…
Просьбу писателя он воспринял как некий наказ: посмотрите, мол, Андрей Владимирович, какой скудный бюджет у сельских администраций, как делят они крохи на фельдшерские пункты, клубы, библиотеки, помогите им.
И Чернышёв постарался наказ выполнить (да и теперь старается!). Подарил легковые машины не только Аталанке, но и администрациям соседних сёл — Аносово, Светлолобово, Подволочной. Пожаловался на бедность отдел культуры Усть-Удинского района — и ему пригнал новенький автофургон: развозите в подведомственные библиотеки книги из обменного фонда, организовывайте в округе лекции, концерты…
В Иркутске как раз к семидесятилетию Распутина издали четырёхтомное собрание его сочинений и ещё несколько сборников и альбомов, в которые вошли произведения писателя, фотографии его родных мест, редкие снимки из семейного архива. Как не приобрести такие издания библиотекам Усть-Удинского района? И здесь на помощь пришёл Чернышёв: привёз более сотни экземпляров новых книг. В первый же приезд в районный центр Распутин на каждой книге написал тёплые пожелания своим читателям. Я видел те, что стоят на полках в библиотеке Усть-Уды. Ни один автограф не повторяет другой.
Чуть позже писатель подарил землякам все имевшиеся у него тома знаменитой «Библиотеки всемирной литературы», выходившей в семидесятых годах прошлого века.
А сколько хлопот было у Валентина Григорьевича, когда в Усть-Уде возводился храм! За его строительство он много лет горячо ратовал вместе со своими земляками. Писатель обращался ко всем, кто мог бы внести лепту в богоугодное дело, — к соратникам, знакомым и незнакомым предпринимателям, о чьем меценатстве был наслышан. Он и сам внёс триста тысяч рублей, а когда храм был построен, отдал свою очередную литературную премию на приобретение колоколов. Сегодня церковь Богоявления одна из красивейших в епархии…
***
Что касается участия Валентина Распутина в схватках на «передовой, где идёт откровенное борение сил», — он никогда не страшился становиться под удар. В каких только поездках не участвовал писатель в составе тех «десантов», которых ждали единомышленники в разных уголках России — в Чечне и Санкт-Петербурге, в Волгограде и Белгороде и многих-многих других местах. Во время упоминавшейся выше беседы я спросил Валентина Григорьевича:
«— А как сегодня сохранить умного, деятельного читателя, как усилить воздействие художественной литературы на человеческие души?
— Ты знаешь, так называемые “демократические” средства информации, писатели, обласканные властью, — они настолько перебарщивают, что достигают обратного результата. Их уже меньше слушают, а если слушают, то хорошо понимают, что идёт оголтелое вранье. Да, нас мало печатают. Журналы выходят небольшими тиражами, книги издаются редко. Но вот встречи… Было время, когда на встречи с писателями не ходили. Например, на рубеже восьмидесятых-девяностых годов, когда интеллигенция обманула народ. Это надо сказать прямо. Правда, обманула интеллигенция вовсе не национальная, но для наших граждан не важно, национальная или не национальная. И отношение было одинаковым: вы все виноваты, зачем слушать вас! Сейчас многое изменилось. Сейчас люди понимают, у кого сохранился нравственный авторитет, а кто его полностью потерял, кого просто противно слушать. Есть такие признания. И я получаю письма, в которых читатели называют имена либералов и говорят, что этих господ омерзительно слушать, откуда бы их голоса ни раздавались: из Америки или Германии, из Москвы или Санкт-Петербурга. Но вот выступает группа писателей, придерживающихся национально-патриотических взглядов, и залы полные. Так было в Белгороде, в Орле, в Калуге, в Санкт-Петербурге… Читатель каким-то особым чутьём понимает, кого нужно слушать. Он всё-таки знает, что литература — это нравственное служение, и ищет публикации того писателя, который сохранил свое достоинство, свою честь в совершенно мерзких обстоятельствах. Эта разборчивость читателя становится явной. Я думаю, со временем она станет еще более явной».
Когда корреспондент «Правды» Виктор Кожемяко, заметив, что молодёжь — это будущее страны, прямо спросил писателя: «Как вы считаете, насколько глубоко она отравлена», Валентин Григорьевич убеждённо ответил:
«У меня впечатление, что молодёжь-то как раз не “вышла” из России. Вопреки всему, что на неё обрушилось. Окажись она полностью отравленной и отчуждённой от отеческого духа, в этом не было бы ничего удивительного, потому что она вырастала в атмосфере поношения всего родного и оставлена была как государственным попечением, так и попечением старших поколений, которые разбирались между собой и своими партийными интересами.
Молодёжь теперь совсем иная, чем были мы, более шумная, открытая, энергичная, с жаждой шире познать мир, и эту инакость мы принимаем порой за чужесть. Нет, она чувствительна к несправедливости, а этого добра у нас — за глаза, что, возможно, воспитывает её лучше патриотических лекций. Она не может не видеть, до каких мерзостей доходят “воспитатели” из телевидения, и они помогают ей осознать своё место в жизни. Молодые не взяли на себя общественной роли, как во многих странах мира в период общественных потрясений, но это и хорошо, что студенчество не поддалось на провокацию, когда вокруг него вилась армия агитаторов за “свободу”.
Ещё раз повторю: сбитых с толку и отравленных, отъятых от родного духа немало. Даже много. Но немало и спасшихся и спасающихся, причём самостоятельно, почти без всякой нашей поддержки. Должно быть, при поддержке прежних поколений, прославивших Россию».
…И вновь вспоминаются уверенные и — будем надеяться — провидческие строки писателя: «Всех патриотов в гроб не загнать, их становится всё больше. А если бы и загнали — гробы поднялись бы стоймя и двинулись на защиту своей земли. Такого ещё не бывало, но может быть. Я верю — мы останемся самостоятельной страной, независимой, живущей своими порядками, которым тыща лет».