Кобенков Анатолий Иванович

 (1948 – 2006) Поэт, литературный критик. Член Союза писателей СССР с 1978. С 1992 г. член Союза российских писателей, с июня 1997 года ответственный секретарь Иркутской организации Союза российских писателей.

 Родился 9 марта 1948 года в Хабаровске. Детство провел в Биробиджане. Среднюю школу (вечернюю) заканчивал в Хабаровске, одновременно работая учеником токаря, рабочим геологоразведочной экспедиции в Уссурийской тайге. В 1966 г. поступил в Литературный институт имени А. М. Горького на заочное отделение, но после призыва в армию оставил учёбу.

 После службы приехал в Иркутск, затем долгое время – 20 лет жил в Ангарске. В 1973—1978 годах работал редактором радио Ангарского нефтехимического комбината, в 1978 — 1991 корреспондентом газеты «Советская молодёжь» уже в Иркутске. В 1980 получил диплом Литературного института.

 Поэзией Анатолий Иванович увлекался с детства. Его первая публикация состоялась еще в 1964 г. в газете «Биробиджанская звезда». В возрасте восемнадцати лет он издал первый поэтический сборник «Весна» (г. Хабаровск).

 Он автор тринадцати поэтических книг (две из них были изданы после смерти поэта) и двух сборников литературных эссе, посвященных творчеству поэтов Сибири. Его стихи были переведены на английский, немецкий, французский, испанский, польский и др. языки. Сам поэт является переводчиком стихов еврейских, латышских и польских поэтов.

 Печатался в журналах и альманахах: «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Континент», «Дальний Восток», «Сибирь» и многих других. В 2007 вышла аудио-книга «Стихи Анатолия Кобенкова» с авторским чтением.

 Поэтическая индивидуальность А. Кобенкова прослеживается не только в следовании одной излюбленной теме или одному настроению, а в той скрытой свободе чувств и интонаций, которая плохо поддается логическим определениям, но неуклонно свидетельствует об особенной, неповторимой одаренности автора. За кажущейся простотой его строки, кроется невероятная душевная глубина, проникающая в самое сердце.

 Заметный след Анатолий Иванович оставил и в общественно-культурной жизни области. Он выступал как литературный и театральный критик, писал о живописцах и театральных деятелях Иркутска. Являлся редактором-составителем иркутских альманахов «Зеленая лампа» и «Иркутское время». Входил в редколлегии журналов «Сибирские огни» (Новосибирск), «День и ночь» (Красноярск), «Рубеж» (Владивосток). С 1992 года вёл детскую театральную студию при школе-лицее № 47 города Иркутска, вёл на телеканале «Город» (Иркутск) ежедневную передачу, рассказывающую о книжных новинках. Был инициатором и организатором Фестиваля поэзии на Байкале, который с 2017 г. носит его имя.

 В 2005 году А.И. Кобенков переехал на постоянное место жительство в Москву, где продолжил заниматься литературной и общественной деятельностью, возглавил Илья-премию, пестующую молодых поэтов, работал в Фонде С. Филатова, организовывал фестивали, литературные вечера и выступления писателей.

 Поэт являлся лауреатом премии Иркутского комсомола им. И. Уткина (1980), премии Иркутского областного комитета по культуре (1997). Состоял членом Русского ПЕН-центра. Почетный интеллигент Монголии (1993).

 Скончался 5 сентября 2006 г. в Москве.

Отдельные издания

Весна : стихи. – Хабаровск : Книжное издательство, 1966. – 20 с. – (Радуга).

Улицы : стихи. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1968. – 24 с. – (Бригада).

Вечера : стихи. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1974. – 64 с.

Два года : стихи. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1978. – 80 с.

Я однажды лежал на зеленой траве : стихи. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1981. – 96 с.

Путь неизбежный : литературные эссе. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1983. – 448 с.

Послание друзьям : стихи / предисловие В. Курбатова. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1986. – 120 с.

По краям печали и земли : стихи. – Москва : Советский писатель, 1989. – 128 с.

Подробности : стихи. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1990. – 96 с.

Круг : книга стихотворений в семи частях. – Иркутск : Символ, 1997. – 174 с.

Осень: ласточка напела : новая книга стихотворений. – Иркутск : [б. и.], 2000 (Иркут. обл. тип. № 1). – 96 с.

Строка, уставшая от странствий… : стихи разных лет / составители В. Науменко, Г. Сапронов. – Иркутск : Издатель Сапронов, 2003. – 432 с.

Однажды досказать : последние стихотворения / составители С. Захарян, Г. Сапронов ; предисл. С. Захаряна. – Иркутск : Издатель Сапронов, 2008. – 448 с.

Уже не уйду никуда : избранные стихи. – Москва : АртХаус Медиа, 2014. – 256 с.

Остановиться, оглянуться… : сборник эссе. – Иркутск : [б. и.], 2015 (Репроцентр А1). – 196 с.

Презумпция наивности. Избранное : стихи и проза. Страницы памяти / составители В. А. Диксон, Л. Б. Школьник. – Иркутск : [б. и.], 2016. – 420 с.

Публикации в коллективных сборниках

и периодических изданиях

 Иркутск: новое положение // Знамя. — 2001. — С. 180-181.

«В нетронутые тьмы просторов мезозоя…» ; «Время желтых деревьев…» [и др. стихи] // Иркутское время : альманах поэзии / ред.-сост.: А. Кобенков, В. Науменко. – Иркутск, 2002. – С. 87–92.

«Дело в источнике света…» : о поэте Б. Архипкине // Иркутское время : альманах поэзии / сост.: А. Кобенков, В. Науменко. – Иркутск, 2004. – С. 9–15.

Единожды в году – под защитой : размышления о защите детства // Восточно-Сибирская правда. – 2004. – 24 июня. – С. 6.

Если бы юный Вертер дожил до взрослого возраста : монолог поэта Анатолия Кобенкова о любви / записала С. Жартун // Иркутянка. – 2004. – № 14 (сент). – С. 5.

Островки : из книги путешествий // Зеленая лампа. 2004. – 163–169.

 «Полжизни прокурил и – не кури… » : стихи // Иркутское время : поэтический альманах. – 2004. – С. 77–79.

 «Не докричать – хотя бы домолчать… » : стихи // Зелёная лампа. – Иркутск, 2005. – С. 5–12.

Сердце навылет : прощание с Иркутском // Восточно-Сибирская правда. – 2005. – 10 февр. (№ 27/28). – С. 6.

«Там, говорят, все сохранилось… » : стихи // Иркутское время : поэтический альманах. – 2005. – С. 64–66.

Зимние деревья : стихи : стихи //Ангарск поэтический : антология. – Ангарск, 2006. – С. 176–180.

Шесть фестивалей Анатолия Кобенкова : [стихи] // Иркутское время : поэтический альманах. – 2006. – С. 5–9.

 Из позднего : стихи // Иркутское время : поэтический альманах. – 2007. – С. 12–30.

Стихотворения // Русская сибирская поэзия : антология : XX век / автор проекта Б. В. Бурмистров. — Кемерово, 2008.— С. 169—171.

«Последний месяц летнего тепла… » ; Вечер из детства // Писатели Восточной Сибири : хрестоматия для 5–6 кл. / сост. О. Н. Шахерова. – 3-е изд. – Иркутск, 2009. – С. 294–296.

Ночь листопада : стихи // Иркутское время : поэтический альманах. – 2010. – С. 17–28.

 Стихотворения // Русская поэзия. XXI век : антология / под ред. Г. Н. Красникова. — Москва, 2010. — С. 196—198, порт.

«Я однажды лежал на зеленой траве… » : стихи // Иркутск. Бег времени : [сборник] : в 2 т. – Иркутск, 2011. – Т. 2 : Автографы писателей, кн. 1 : Поэзия / [сост.: В. К Забелло, В. П. Скиф]. – С. 145 –151.

Мама поет ; «Мышонок с большими ушами…» : стихи // Слово о матери : антология сибирской поэзии. – Тобольск, 2011. – Т. 1. – С. 498–499.

Составление, редактирование

 Русская эротическая литература XVI–XIX вв. : избранные страницы. – Иркутск : Иксэс, 1991. – 176 с. – Соредакторы: Л. Кузнецова, Р. Савичев.

 Мандельштам, О. Шум времени : стихи, проза. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1991. – 304. – Составитель.

 Дни Лета Господня : праздники православия в русской поэзии. – Иркутск : Агентство «Комсомольская правда-Байкал», 2000. – 264 с. – Составитель.

О жизни и творчестве

 Кобенков Анатолий Иванович // Писатели Восточной Сибири : биоблиографический указатель. – Иркутск, 1983. – С. 86–87.

Кобенков Анатолий Иванович // Лауреаты премии иркутского комсомола им. И. Уткина : рекомендательный библиографический указатель / составитель В. Большакова. – Иркутск, 1985. – С. 39–42.

Анатолий Кобенков. Поэт, критик // Писатели Приангарья : биобиблиографический справочник / составитель В. Семенова. – Иркутск, 1996. – С. 171–173.

 Захарян, С. Анатолий Иванович… / Сергей Захарян // Иркутское время : поэтический альманах. – 2007. – С. 9–11.

 Кузьминский, О. Анатолий Кобенков : собиратель друзей, или Поэзия как жизнь // Иркутское время : поэтический альманах. – 2010. – С. 11–16.

Кобенков Анатолий Иванович // Ангарск литературный : справочник-антология / ред., сост. В. В. Дмитриевский [и др.]. – Ангарск, 2018. – С. 160–164.

 Михеева, С. Звук с оглядкой на дыханье : о провинциальном бытии Анатолия Кобенкова // Стеклянная звезда : книга эссе / Светлана Михеева. – Москва, 2018. – С. 138–148.

Анатолий Кобенков

Весна

Весна.

Я глупенький и маленький,

Я в лужи по уши влюблен.

А бабушка мне сушит валенки

И заставляет есть бульон.

Но мне бульон

 совсем не нравится,

и я на улицу хочу,

и я весну зубрю,

 как правила,

и хлебушек крошу грачу.

Я очень,

 очень невоспитанный,

я очень длинный,

 я худой,

я почему-то неупитанный,

я пахну лужей и весной.

Я плитку мокрую пинаю,

я синим фантиком шуршу,

я все на свете понимаю.

Я все на свете совершу!

И пусть меня

 пихают сумками

и пусть

 — по правилам-

 Опять,

когда звенят капели в сумерках,

меня укладывают спать!

Пусть я лежу в постели теплой,

пусть книжку почитать прошу,

пусть мне читают «Дядю Степу», —

я

сам

уже

стихи

пишу!

***

Я школьник.

 Я Блока читаю.

Мне нравится Блока читать.

Соседская девочка Таня

на улицу вышла гулять.

Я Блока читать передумал,

я новую ручку достал,

я первую строчку придумал,

вторую-

 у Блока списал.

Никто никогда не узнает,

о чем я в тетради писал:

я тихую девочку Таню

своей Незнакомкой назвал.

Я перелетаю ступени –

какая смешная пора:

я школьник,

 я нравлюсь апрелю

и всем незнакомкам двора.

Сосулька срывается звонко,

сосулька растает в руке…

Татьяна!

 Любовь!

 Незнакомка!

Две двойки в моем дневнике…

***

Возвращение

«Мадам, уже падают листья…»

Весь вечер под этот мотив

я с милой женою кружился,

действительный срок отслужив.

А вечер был тёплым и длинным,

и было открыто окно

в деревья, где пух тополиный,

и птицы, и полутемно;

и весел я был не от водки, –

я просто от радости пел,

и сын в моей старой пилотке

на нашей кровати сидел…

Я с милой женою кружился

и плечи её целовал,

и сын мой поэтому злился,

и я ему честь отдавал,

пока мы ещё не сдружились,

пока он командовал мной…

И жёлтые листья кружились,

когда я вернулся домой…

***

Иркутску

Не докричать – хотя бы домолчать…

Отныне и молитва нам не сводня –

прощай, мой брат, ты волен убивать –

убей меня на Тихвинской сегодня:

ударь вподдых, швырни меня в фонтан –

пойдешь гулять и, в воробьином гвалте

гася свою тоску – пока не пьян,

узришь меня сквозь трещинку в асфальте…

Не домолчать – хотя бы докурить,

табачный дым не застит нам дороги…

Прости, мой друг, ты в силах хоронить –

я в силах умереть у синагоги –

шумну ступенькой, вышумнусь травой,

и ты, не медля, жизнь свою отладишь,

когда к Ерусалиму головой

я развернусь, приладив к сердцу кадишь…

Не докурить – хотя бы додышать

до двух берез четвертой остановки,

до…жизнь моя, ты мастер отпевать –

отпой меня на холмике Крестовки –

ссыпь в ладанку, держа меня в персти,

и, отлучив мой бренный дух от песни,

свой дух переведя, оповести

сестру и брата: двери мне отверсты…

***

Когда б я жил столетие назад,

бродил бы я с шарманкою весёлой,

меня б дарили тёплым хлебом в сёлах,

а в городе давали шоколад,

и я бы пел,

 верней, моя рука

мелодию из круга выводила,

и музыка б по городу бродила,

и плакала на чёрных чердаках –

её бы обнимали мужики,

слегка царапал мишка косолапый,

и музыка б с меня снимала шляпу,

и падали бы в шляпу медяки…

И я всю жизнь любил бы жизнь свою.

А по ночам,

 как добрая крестьянка,

смотрела бы весёлая шарманка,

как я устал,

 как хлебушек жую…

 ***

Круг

А между прочим,

 началась весна.

И хрупок воздух, как обёртка сна,

а там, где жизнь о время укололась,

на песенке сошлись –

 мой хриплый голос

и твой, простуженный,

 и тишина…

А день подрос –

 явились облака.

Ещё как новобранцы, неуклюжи,

они себя рассматривают в лужах,

а те блистают в рамочках ледка;

А ветер ищет ноты –

 нотный ключ

по ручейкам гуляет –

 в том и этом…

А у провинциального поэта

четырнадцатая за апрель любовь.

И потому к планетам и предметам

он громко обращается:

 – Любовь

Ивановна!

А Люба Иванова

купила шляпу –

 при своей обнове

она плывёт, как шляпа по воде…

На веточках, на форточках –

 везде,

где невозможно спрятаться от грусти,

расплакались сосульки;

 каждый кустик

наполнен влагой…

 Всякая душа

летит туда,

 где сыновья народов

являют миру мужества пример –

там Фёдоров живёт, грустит Жюль Верн,

пенсне теряет мудрый Циолковский…

Мне грустно оттого,

 что, будучи подростком,

и я там был,

 я взрослый потому,

что там не интересен никому…

Однако я увлёкся небесами,

в то время как живу под небесами…

А на земле

 меж тем, пока я пел,

свершился круг цветенья –

 увядают

мои сады,

 и птицы покидают

моё окно,

 сегодня мой балкон –

крупнейший коллекционер печали:

кузнечики с озябшими плечами

и бабочки с увядшими очами

его интересуют…

 Телефон –

как будто отключили:

 немы рощи;

как будто накрутили патефон

(шуршание и шёпот) –

 флаг полощет

над райсоветом,

 и редеет круг

моих друзей и, кажется, подруг…

Но мысль моя по-прежнему тепла:

земля кружится, значит, мысль кругла,

и что под небесами не случится –

всё – повторится,

 ибо – возвратится… 

Земля кругла.

 То, что она кругла,

не школа мне сказала.

 Как ни странно,

об этом мне поведала Татьяна –

четвёртого апреля,

 в три часа,

после уроков –

 множество столетий

тому назад…

 И птичьи голоса

защебетали:

 – Это правда, дети:

земля кругла.

 Как поцелуй, кругла

прямая времени,

 кругла любви прямая –

почётный круг над миром совершая,

она обходит тысячи планет…

Потом она звезда…

 Никто не знает,

когда она погаснет –

 ни поэт,

ни звездочёт, ни Люба Иванова…

А между тем и Люба Иванова –

уже давно не Люба Иванова,

и наш поэт – нисколько не поэт.

Лежит в земле старуха Иванова,

молчит старик под памятником новым –

поэта нет.

 И Любы тоже нет.

Сомкнулся круг печали и обмана,

плывёт над миром веточка тумана,

а над землёю радуга повисла…

Я не ищу особенного смысла

в том, что она сегодня поднялась

из маленькой могилы Ивановой,

и в том, что полоснув по голубому,

над памятником новым сорвалась…

Пришла весна, она уже у нас.

* * *

Мотивчик бы сыскать, чтоб – жизни не смешнее

и чтобы – из неё и, в то же время – над;

чтоб книги не слышней, но ангела слышнее,

и чтобы – этот миг и этот листопад:

и Репин и Сезанн: и охряной, и алый;

и Книга Бытия, и Книга Перемен…

Славянская фита и иудейский алеф;

и запад, и восток: и когито, и дзен;

и без стиха Платон, и без него стрекозы,

но братец им Франциск, а родственничек – Даль…

О, Розановский бес с крапивкой от Спинозы,

О, Эпикуров дух, рассыпавший миндаль…

Кому из вас подпеть – кому из вас темнее

без песенки моей? объединившись с кем,

жить, книги не слышней и жизни не смешнее –

кому мотивчик мой, кому его повем?..

*** 

Романс

Стылый вечер, мартовское крошево,

Хриплое дыханье аонид…

Спи, мой ангел – что-нибудь хорошее

Сретенка тебе да насулит.

Смятый вечер, даль не проутюжена,

Затерялись маковки во мгле…

Спи, мой ангел, горе обнаружено –

Завтра не бывать ему в Кремле…

Поздний вечер, пахнет разносолами,

Рюмочка то плачет, то поёт…

Спи, мой ангел – что-нибудь весёлое

Для тебя Хитровка наскребёт.

Чёрный вечер, мартовское кружево,

Сновиденье матовое для,

Спи, мой ангел – счастье обнаружено

Далеко-далече от Кремля…

***

Автоэпитафия

Ничего не остаётся –

Только камни да песок,

Да соседство с тем колодцем,

Что к виску наискосок.

Никуда уже не деться –

Успокойся, помолчи…

Пусть дорога по-над сердцем

Рассыпающимся мчит, –

Xорошо бы к ней пробиться

Чем-то вроде родника –

Пусть и птица, и девица

Припадут к нему напиться…

Выпей мой зрачок, девица,

Чрез соломку червячка!..

Русаку и иудею,

Как русак и иудей,

Я взываю, как умею:

Влажной смертушкой моею

Свою грядочку залей…

***

Я лодку оттолкну, и на весло –

со мною заодно – налягут разом

глухой Гомер, прищуренный Калло

и вверх ногами мыслящий Эразм:

плывём – живём; и не живём – плывём;

то птичка повстречает нас, то ослик;

плывём – поём; и не плывём – поём

(и перед смертью, и задолго после)…

уткнёмся в ад – свистулек наберём

да посвистим, и то-то будет посвист…